Сказ про новый год

СКАЗ ПРО НОВЫЙ ГОД


В Новый год снуёт хозяйка,
чистит, драит всё везде
и на кухне не лентяйка,-
всё готовит по фирме.
И картошечку,  и мясо,
шубу,  рыбу и филе,
и бочоночек  для кваса,
приготовила  уже.

Здесь и шпроты, и сардина,
и селёдка, и жиле,
и нарезка есть  из сыра,
и конечно   оливье.
Ничего  не позабыла,-
всё, что нужно на столе,
чтобы в праздник этот  было,
всё достойно и  вполне.

Вот и стол  уже в гостиной,
посредине на ковре,
лишь в углу себе невинно,
дремлет  кошка на тахте.
Знать её не удручает,
в праздник этот суета
и спокойно  ожидает,
лакомств разных для себя.

Время  быстро  убегает,
средь забот и маяты,
когда праздник наступает,
в ожидании  мечты.
И никто порой не знает,
что исполнится когда,
только в праздник тот желают,
счастья, здравия  всегда.

Бой часов напоминает,
что пора уже пришла
и хозяйка накрывает,
что готовила вчера.
Вновь спешит, спешит  хозяйка,
копошится  в суете,-
всё на стол, поди, подай-ка,
эт не цацки ведь тебе.

Тут вареники поставить,
там мясное, там пюре,
тут  холодное  подставить,
там  нарезку,  оливье.
Тут салфеточку поправить,
там стаканчик на столе,
всё  учесть и стол заставить,
то  фен-Шую наравне.
 
Вот как будто и готово,
всё расставлено везде,
не забыть бы лишь иного,-
приукраситься  себе.
И опять по ходу спешка,
гонки  снова,  суета
и на облике поспешно,
проявилась  красота.

Тут и звон уже раздался,
в коридоре у двери,-
видно гость к тебе  добрался
и принес  тебе  цветы.
Там другой ещё  и третий,-
все подходят не спеша,
чтобы праздник этот встретить,
вместе дружно, как всегда.

В доме шум,  мерцает ёлка,
дети бегают везде
и подарок свой под ёлкой,
каждый ищет  по себе.
Всё  обычно, как и прежде,
как бывает  то у всех,-
дети в красочной одежде
и весёлый звонкий смех.

Ну,  а взрослые,  похоже,
где-то стоя в уголке,
тех детей чтоб не тревожить,
говорят наедине.
Про Америку,  про кризис,
про политику в стране,
про  замученный тот  бизнес,
что лежит уже на дне.

Обсудили всё, что знают
и что знают не вполне,
о чём думают, гадают,
что им видится во сне.
И свой  взгляд  туда бросают,
где закуска на столе,
будто тем напоминают,-
кушать подано уже.
 
Тут команда поступила,
дескать, вот уже,- пора,
чтобы вспомнить всё, что было,
в прошлом нашем и вчера.
Проводить, как то бывает,
старый прожитый свой год,
пока новый наступает,
пока в жизнь твою войдёт.

Тут и тост, похоже, к месту,-
«За прошедшее давай,
выпьем с радостью и  вместе,
так  полней же наливай»
И подняли, закусили,
и припомнили ещё,
как в году  ушедшем жили,
дружно, весело, легко.

Там ещё одну налили,
а там третью, ну и вот,
закусив, на миг застыли,
слыша в телике  отсчёт.
Вмиг шаманское  разлили
и слегка раззявив рот,
всё на время то забыли,
чтобы встретить Новый год.

Бой курантов затихает,
вспыхнул праздничный салют
и в мгновенье поздравляют,
все друг друга там и тут.
Счастья, здравия  желая,
обнимаются любя
и с шампанским тост бросая,
пьют за праздник и до дна.

И пошло уже веселье,
шум и гам, весёлый смех,
снедью разной объеденье,
что готовилось на всех.
Водка, пиво, трали-вали,
тосты к водке в унисон
и по ходу попивали,
наспех поданный рассол.

Вскоре в брюхе всё смешали,
утку,  перец,  огурцы,
ту картошку, что подали
и конечно голубцы.
Как в помойку всё летело,
всё, что было на столе
и по ходу,  между делом,
утопали все в вине.

Кто-то вдруг внезапно вскрикнул,-
«Не пора ли  танцевать»
и рюмашку запрокинув,
стал на круг всех зазывать.
Гостю музыку  включили 
и  пошло уже к тому,
что  на танцы  все свалили,
не сидеть, чтоб одному.

Детки  быстро  удалились,
от  ликующей толпы
и  тихонько веселились,
в дальней спаленке одни.
А когда  уже  устало,
зазевали все они,
спать свалились, где попало,
видя радужные сны.

А у взрослых, знай веселье,
вся  квартира ходуном,
заливают в глотки зелье,
за отставленным  столом.
Кум с кумою так напились,
что, забыв про стыд и срам,
быстро  в спальню устремились,
пошептаться  по душам…

Молодежь всё  видя это
и  себе  не отстает,
и забившись тихо  где-то,
разговор про  том ведёт.
Тискать тискают  мальчишки,
знай девчонок  по углам
и от этой вот интрижки,
в доме полностью бедлам.

Ёлка набок накренилась,
словно  Пиза набекрень
и с неё уже свалилось,
что висело до теперь.
Всюду  битые игрушки,
весь рассыпан серпантин,
и на ёлке, на  верхушке,
голый ствол уже один.

Кто-то выкрикнул вдруг где-то,-
«Надо душу освежить
и на улице ракету,
в небо  звездное пустить»
И кто был  ещё не пьяный,
кто  держался на ногах,
не  считал затею странной,-
даже  выскочил в трусах.

Быстро старт тот снарядили,
шнур бикфордов подожгли
и ракету запустили,
в небо звёздное они.
Только вот,  и надо ж это,
скорость ветра не учли
и запущенной ракетой,
чуть квартиру не сожгли.

Слава Богу, что при этом,
люди рядом где-то шли
и завидев горе это,
затушить всё  помогли.
И как следует,  ответно,
видя долю  в том  вины,
им сказали неприветно,
всё,  что думают  они.

Гости в дом опять ввалились,
рассуждая, что и как,
и конечно где-то злились,
что случилось всё вот так.
А к утру  уже забылись,
праздник всё  же, как ни как
и,  как прежде веселились,
создавая  кавардак.

Пили,  пили, говорили,
что на сердце, на душе,
пока всё  не осушили,
что стояло на столе.
И, как водится, забыли,
про чужой гостиный дом,
вместе дружно закурили,-
дым коромыслом кругом.

Время близится к рассвету,-
тает ночь та на глазах,
а в диване,  в спальне  где-то,
дремлет кошка на чулках.
Детки съёжились, скрутились,
спят тихонько на тахте,-
видно сильно утомились,
в этой душной духоте.

А  из взрослых,  кто под  ёлкой,
кто  так  просто на полу,
прямо в мусоре,  в иголках,
храпом давит  тишину.
Кто-то  прямо на скамейке,
растянувшись, там лежит,
как  та  школьная линейка
и тихонечко сопит.

На столе везде посуда,
вся залитая  вином
и разбитая повсюду,
где-то рядом под столом.
Кто-то спит,  как тот паскуда,
позабывший что и где,
завалившись прямо в блюдо,
под названьем оливье.
 
А хозяйка утомлённо,   
с мыслью горькой в голове,
как-то  сникла  удручённо,
где-то в кухне на скамье.
Знай, сидит в тоске,  скучает,
там найдя себе  приют
и зевая, ожидает,
когда гости те уйдут.

Но не тут-то, так-то было,
как хотелось бы тебе,-
время к полдню подходило
и  проснулись все  уже.
Потянулись те к рассолу,
что бы попросту испить
и, похоже, чтоб по ходу,
жар  в желудке загасить.

Делать нечего хозяйке,
накрывает снова стол
и  налив уже  по чарке,
ставит свеженький  рассол.
Гости, выпив, оживились,
закусили кое-как
и как будто спохватились,-
дескать, стыдно за бардак.

Потом  тихо извинились
и собрав своих ребят,
как-то срочно удалились,-
очень нужно говорят.
И хозяйка на прощанье,
наливая на коня,
говорит им обещанье,
что нисколечко не зла.

Вот ушли, ну,  слава Богу,
тихо вскрикнув про себя,-
стала драить всю берлогу,
что квартирою была.
И тарелки, и посуду,
ложки,  вилки,  котелки,
что валялись и повсюду,
куда взгляд не кинешь ты.

Словно проклята  крутилась ,
день до вечера,  увы,
пока вновь того добилась,
той, что нужно красоты.
Лишь, как ночь уже спустилась,
в окнах вспыхнули огни,
в кресло замертво  свалилась,
вся, рыдая от  тоски.

Вот такие брат веселья,
мы встречаем в Новый год,
а  под  утро, на похмелье,
совесть каждого грызёт.
Так не лучше ль, в праздник этот,
меру нам с тобою знать,
чтоб  гуляя  снова,  где-то,
не хотелось Вас  послать.