Шальная ночь скользит в утопию видений

Босые  ноги…  Поза  лотоса… Нирвана.   
Ключицы скованы замком худых плечей.   
Чужие  тени в склепе тленного дурмана,
Где длинный коридор – без окон, без дверей.
Опять все тот же сон: где белый мрамор тела
В крови.  Акулья пасть,  дорога  в  никуда…
И,  как  медуза,  распласталась  хризантема
У  пепельного  Фудзи  на  вершине  льда.

Шальная  ночь скользит  в  утопию  видений,
Рассудок  за  чертой  прозрачности души.
И обнажается вся прелесть откровений,
В которых, захлебнувшись, тонут миражи.
Опять все тот же сон: корабль без капитана,
Седой  волной  срывает  с  тела  кимоно,
Рыдает  дрожь  на  мокрой коже  океана,
И  ветка  сакуры  -  любви моей клеймо.

Трехструнный сямисэн ласкает слух игрою,
Отшельник-рак клешней сгребает жемчуга,
И злой цинизм, что был подарен мне судьбою,
Застыл   в   утробе   нерождённого   дитя.
В акульей пасти – плоть, душа – в ладонях Бога,
Волной смываются с песка  слова  молитв.
И  тень, скользящая  в  объятьях  осьминога,
В клубок свернулась, наготу свою прикрыв.

Но расстрелял рассвет бредовые виденья
И утро рыжей кошкой прыгнуло в постель.
На смятой простыне остался след забвенья,
А новый день нырнул в рассветную купель.