Предновогоднее

Осталось нам еще три дня. Какая милая фигня! Мы все спешим -- кто по погостам, кто по гостям, кто на коня. Стремимся вырваться из стаи, и таем в свете фонарей, о сверхзвуковости мечтаем - всегда быстрей, быстрей, быстрей! Мгновенья вечно не хватает, иль западло в конце пути, чтоб, грешных растолкав локтями, кусочек первым ухватить. И прем безумным тараканом, кляня судьбу и в душу мать, и если попадем в капканы -- и там мечтаем перегнать! Кричим и пляшем не от боли, виляем по кривой тропе -- все оттого, что мир фриволен и можно просто не успеть. Летим, не замечая радуг, забыв от перепугу страх. Сказать -- какого черта ради неслись сюда на всех парах -- увы, никто уже не сможет, попавший в глупость и впросак, чтоб громко выдохнуть: о Боже, какой я все-таки дурак! А мне -- так кажется, поверьте: итог у скачек лишь один -- спешим всегда навстречу смерти, всю жизнь бросая позади. Одним малюсеньким мгновеньем замедлить свой безумный бег, и новым, ласковым движеньем хоть что-то оценить в судьбе. Не пролетая мимо веток, беспечный ветер не кляня, оттенки новые расцветок заметить на палитре дня. И гонки выдохнув устало, забыв на миг про виражи, упавшему плечо подставить и руку протянуть: держи! Глаза округлить, словно блюдца, включившись в странную игру, и удивленно улыбнуться -- всему, что лыбится вокруг. Накроет гонки тазом медным, былое отпустив с руки, и пусть остаток их помедлит -- такие славные деньки!
Торопит нас ТВ и старость, торопит глупость и родня, мол, к году Новому осталось, вниманье, граждане -- три дня! А значит, станем на год старше -- и я, и вы, и весь народ, ленивее и ближе к фальши и к смерти -- аж на целый год. Пусть будем мы пока моложе -- на эти долгие три дня. И мир, и воздух, и я тоже -- куда ж деваться без меня!