Ресницы, что касались дюн...

И дремлющая дева – красою Афродиты –
с божественным величием цариц,
всей властью коронованной  - ей быть
Хозяйкой Дюн – пески послушны ей все стали,
сладко отдалась горячим дюнам,
ресницы грея о песок близ пирамид…
И суховеем, со стороны снов зноя,
где Принц Песков теперь заблудший,
так верующий в удачу,
с терпением верблюдов, взглядом мудрым,
идёт к той встрече,
чтоб покориться окончательно, как чуду –
той деве, что зовёт его в объятья ветрами дюн.
И больше никогда ему уже
не верить миражам -
моменты блуда воздуха в горячке -
и более не быть обманутым кружащей пылью-
её попыткой показаться дымкой вольной
и истиной притворной.
Принц волею своей иллюзиям не позволит
являть ему подобие - клубок из змей,
что искушает танцем блуда -
всеми танцующими нимфами
с бусами звонящими,
и разум часто так дурманящий.
Одну он будет чувствовать средь всех,
кто ему являет подобие неправды
и ту, что суховеем шлёт привет,
испытывая волю так изменчивую…

Она, томясь на солнце, не жаждала истоков,
когда у неба вдруг случится грусть в пробелах…
Она сама была истоком, но не грусти,
а терпения – не того, когда пить просто воду
от страха в жажде умереть…
К чему и шёл Принц, измотав ноги, тело,
зная, что она не просто грела
ресницы, что касались дюн…©