Аmore peribat

Она была, как будто бы, Джульеттой
Шекспировских сказаний, чуть влюблённой.
Пред ней мелькали жизни силуэты,
Не замечаемые ею. Запылённой

На фотокарточке, лишь тайно сохранённой,
Ласкала образ бедного поэта.
Свою любовь считала обречённой,
Скрывая чувства от дневного света.

Он, как Ромео, был влюблён в Джульетту,
Но в силу обстоятельств очень многих,
Глотая сути чистую монету,
В себе хранил чреду иллюзий строгих.

И каждый день испытывая яда,
Что жизнь поила, обрекая в муки,
Лишь только в снах, за высшую награду
Считал, когда протягивала руки

Его Джульетта - лучик в тёмной жизни.
Рассеявшись из сна и исчезая,
К себе Ромео не звала , о тризне
Тихонько думать с болью заставляя.

Перенасытив душу цианидом,
Все капли в плоть свою определяя,
Еще при жизни, в храме панихиду
Заказывал, монашек умоляя,

Ромео для себя. Монашки внемля,
Недоуменно глядя на поэта,
Стремящегося так в сырую землю,
Всё не могли найти себе ответа,

За что возненавидел жизнь пиита?
Глубокой тайной капище засело
В усталом разуме. Настолько ядовито,
Что отравило всё больное тело.

Держа над плахой голову склонённый,
Был сам судья и сам палач, вот только
К тому же был он сам и осуждённый.
Лишь не оправдывал себя нисколько.

Тупому лезвию отдавшись на терзания,
Он умирал. А бедная Джульетта
Приняв, Ромео на себя, страдания,
Себя сжигала в призраке рассвета.

Ехидно пакостники склочные оскала
Не прикрывая, ликовали тихо,
В чужой погибели своё засунув жало,
Следы на белом оставляя шлиха.

Хрусталь сердец разбитых на кусочки,
Перемешав загубленные плети,
Оставив незаполненные строчки,
Сметает над землёй полночный ветер.