Ливан и смирна

Ливан и Смирна, как вы далеко!
Дистанции умножены на время,
зыбучее, как душный сон в гареме,
как дышащее пеной молоко
на огненной плите. Часы что годы,
и годы что часы, и нет им счета,
они текут, как восковые соты,
как масло и как медленные воды
Евфрата. Жизнь проходит стороной,
по автобанам и аэродромам,
а здесь, у кучи глины и соломы
смолу разогревает новый Ной.

Ливан и смирна… золото горит
кристаллами дубайских небоскребов.
Аравии бездонная утроба
все пожрала – и Ур, и Угарит,
и снежные вершины Арарата,
и кряжи кедров, и виссон Сидона, –
остались только кровью на ладони
рассыпчатые зернышки граната,
да музыка молитвенных стихов,
взывающая на листах канона.
Но языки мертвы, иссохли кроны,
пейзаж пустыни бледен и суров.

Ливан и Смирна, мрамор и порфир
колонн и сводов, а над ними купол –
огромный опрокинутый потир;
вино и злато льется по уступам
могучих контрфорсов. Тяжесть храма
в сухую землю вдавливает стены,
и понимаешь – это тоже тленно,
и нет защиты от людского гама;
царит всепроникающий базар,
по всем углам торговцы и менялы, –
сплошные распродажи, только мало
монет любви, и очень дорог дар.

Ливан и смирна, вечные дары, –
от первого дыханья до кончины,
а между ними лики и личины,
вода и кровь, аскезы и пиры,
все то, что у тебя течет меж пальцев,
все то, что ты под вечер забываешь,
вся суета сует, вся тварь живая,
все звезды и пылинки, в легком вальсе
летящие в небытие. Лишь на краю
материка и на границе света
открыты таинства и явственны приметы…
А злато я в закате узнаю.

Опубликовано в журнале "День и ночь", Красноярск, № 4, 2016.