Старый клоун

Под наблюдением софитов на манеж,
Как выходили на бои фракийцы,
Выходит клоун. Смотрит в зал и меж
Пустых сидений видит грусть на лицах
И недовольство зрителей невежд.

Смешившие когда-то номера,
Дарившие плоды аплодисментов,
Не тешат зрителя. Давно пришла пора
Их заменить. Украсть у конкурентов.
Их не спасает и его игра.

Что может быть для клоуна больней?
Награда не улыбки, а гримасы…
Он смотрит в зал, но видит не людей,
А сгустки однородной биомассы,
Лишь мясо — корм для цирковых зверей.

Кого винить, что клоун постарел?
Поспеть за миром стало непосильно?
В пустой «хрущевке» клоуна удел —
Ночь коротать, под стоны порнофильма,
И водку пить, пока не захмелел.

В гримерке тишина и полумрак.
Всю жизнь воспринимая как ошибку,
Он смотрит в зеркало и видит, как дурак,
С нелепой нарисованной улыбкой,
Глядит в ответ, снимая грязный фрак.

Сжимая накрахмаленный платок
Стирает грим, морщины обнажая.
Он слышит стук. Переступив порог
Гримерки, темноту в нее впуская,
Он видит: на полу лежит цветок.

Сегодня он вернется чист и свеж,
Достанет с юбилея ждущий бренди,
И выпьет чтобы погасить мятеж
В душе. Уснет, забыв дневные бредни.
Чтоб завтра снова выйти на манеж.