Гипербореи и атланты

Первенства хочет Киев да поскорее,
Эти котурны – пуанты, пыжится знать…
Хочет узнать, кто такие гипербореи.
Хочет узнать, кто атланты. Хочет узнать.

Вот мы и переместились в древнюю повесть,
В час Водолея – то есть там началось.
Странники неба спустились прямо на полюс
И основали свой полис в точке, где ось.

Белая раса духа, дети покоя,
Все ведуны, чародеи, все без бород.
Стены их высились глухо, время такое.
Странный тот, гипербореи были, народ.

Знали они о пространстве, звездных тоннелях,
Плавать в потоке энергий просто могли.
И при таком мессианстве и параллелях
Обетовали в итоге купол Земли.

В годе Платона двенадцать эр Зодиака,
Каждая длится побольше тысячи лет.
И за мечтою гоняться долго, однако,
Вылезет много побочно горя и бед.

Гипербореи жили не государством,
Там о сословьях речи быть не могло.
Духу они служили, данным знахарством
Не угнетали плечи, что б ни легло.

Не тяготили сметой души над бездной,
Сложно все переплетались, как в облаках.
И отголоски этой расы небесной
В тайных знаменьях остались и языках.

Хрупкий их мир и тонкий был им опорой
Крепче брони из титана, сфера точь-в-точь.
Храм их парил над воронкой, в жерло которой
Всасывало океана водную толщь.

В том многослойном храме не было горя.
Из четырех измерений узрив лабиринт,
Мы оказались бы в драме, даже не вторя
Капельке мировоззрений их, черт побери!..

В нас бы и не помещалась эта картина.
Мистика ведь не скитальцам – нам – не близка
С  озером тем, что вращалось и что крутило
Мозг, а не то, чтобы пальцем возле виска.

В кольца миров и созвездий с их-то бы братом!
Кол – это ось. Вот окольно мы и шустрим,
Чтоб водоем из возмездий звать коловратом,
Зыбкою тою, отколе вытек Гольфстрим.

Опыт не перенялся, первенства пальма
Лавром не сделалась. Кайрос выпал из строф.
Полис тот соединялся с точкою Альва –
Главной, где пересекались трассы миров.

В замках без комнат право – оно же лево,
Фокус тот окулярный прост и не прост.
Это напомнят Замкнутый Крест и Древо –
Карта страны Полярной в фокусе звезд.

Все и случайно в пространстве, и не случайно,
Как сухожилья спицами в колесе.
И заключалась в астральности этой Тайна,
Ей и служили гипербореи все.

Как бы еще дойти до этого лаза
В тесной темнице, косно где мы живем?
Гиперборея-Арктида – не дом, а база,
Чтоб устремиться в космос, за окоем.

Видится то сферическое свеченье,
Древо корнями вверх и корнями вниз.
Это эзотерическое ученье –
Поиска суть и нерв. Изначально жизнь.

Может быть, и напрасно, не надо строго
Так применять уж метод. Но жили встарь
Те, что хотели ясно чувствовать Бога,
Все без остатка на этот неся алтарь.

Можно ж без государства, кланов, разборок,
Где все учителя и ученики.
Можно не задираться, пример нам дорог,
Где те лучи струятся, как родники.

Это коту мы в тарелку нальем сметаны,
Истин гиперборейских нам не вкусить.
Тайна Культуры их, как и культура тайны
В мхах не смогут карельских нас оросить.

Обетовали всего-то кусочек суши,
А натемнили своим просветленьем так!
Нос не совали в чужие дела и души,
Много не мнили и зря не трепали стяг.

Не было уз навек, только были миги.
Исповеди соседу – они на что?
Кто этот человек? Он мне носит книги.
С этим у нас беседы. А тот – никто.

Имя мое Раздумье, а завтра буду
Снегом, а послезавтра – Речной Водой.
Северный ветер дует, неся остуду.
Очи не прослезятся. Живи звездой.

Знать неразумно многих. В служенье Делу
Не до мирских сует. Это норма. Быт.
Только в мозгах убогих вниманье к телу.
Тело – фантомный след неземных орбит.

Вот повседневный порох гиперборейский,
Кодекс моральный, право, устав, закон.
Так порешил собор их архиерейский.
Лево – оно же право. И нет окон.

Что унитарно, то и не тоталитарно:
Ни стукачей, ни подследственных, ни спецслужб…
Храм не казарма, то ныне элементарно,
А у скитальцев ответственных нет и нужд.

Кто провинился, тот сразу на поединок.
Тот побеждает, кто прав: иль судья, иль вор.
Дух и врачует заразу. Таких картинок
Мало. Внушает страх тут не приговор.

В принципе, вроде круга для криминала.
Даже тревожно: и тут, что ли, не без краж?
Ведь друг до друга народу тут дела мало,
Скрыться несложно, никто никому не страж.

Может, отсюда и спящая вся гонорея
Вытекла массой посмевших вдруг отрицать
Суть естества настоящего гиперборея
В сонме безбрежность умевших лишь созерцать.

Только не всем уж по нраву стало стремиться
В избранный круг, дабы тиу свое обрести.
И что не лево не право стало крениться
И искажать перспективу большого пути.

В час Козерога сие зародилось броженье
В тех, кто покою решил предпочесть порыв.
Долгой сварога была та, сверх воображенья,
Смутой такою уже полстраны накрыв.

Ересь что и своеволие в помыслах чистых?
Чистый раскол, что в безгрешный вполз абсолют.
Так дожила метрополия до колонистов,
Коих в традиции здешней не воспоют.

Севшие на экватор, оппозиционеры,
Можно сказать, с порога свой основали град,
И на волне заката Инку, – той самой эры,
Волею Козерога их укрепился брат.

И назвалась земля их От-Лан, Ат-Лант – «отпавших»,
И Посейдон столицу новую увенчал.
В общем, у немоляев, еретиками ставших,
Переменило лица, сей подарив причал.

Индрика эра длилась, крепло то новобожье.
Много для становленья надо и сил, и лет.
Бездне и Тьме молилось царствие козерожье.
Низменно то моленье было, что спору нет.

В эру Стрельца два царства так уже уравнялись,
Что не могли друг друга больше они терпеть.
Зрело, росло коварство, связи жестоко рвались.
Север блистал, а с юга зубы пошли скрипеть.

Справкой нотариальной, эпистолярно
не перемерить опыт сдвинутых воль.
Гонор экваториальный чаял с полярным
Силы проверить, кто тут нынче король.

Много чего в бессердных думах содеяв,
Землю тряхнула раса – саван крои!
Битва была не смертных, а чародеев,
Эхо этого тряса в нашей крови.

Город Оси  – Ортополис и Посейдонос –
Город Нарал схлестнулись насмерть. Вот так.
Это жестокая повесть. Не удостоясь
Мира, дошла до улиц ярость атак.

И Вертоград – Вертикалис, и Нор атлантский,
В звездный тамтам и в бубен грубо стуча,
Свой нашли апокалипс, и вместо ласки
В их шестимерном кубе – триумф меча.

Будете ль так любезны понять всю степень
У противостоянья этих сторон.
Слуги Небес и Бездны, взлохматив гребень,
Брошены на закланье своих ворон.

Так бьются Исступленье и Созерцанье,
Север, что светел, и Юг, что темен и жгуч.
Чем же не преступленье, где звезд мерцанье,
Где смертоносный ветер и адский луч?

Это судьбы секира, ее природа,
Праведный это свет и сумрак немой.
Страсть и Покой – два мира, два антипода,
И примиренья нет меж Светом и Тьмой.

Боги в доспехах – и вытри-ка слезы, раса,
Сколько сойдет с дорог, не пройдя колец…
Бор и Фарон от Индрика и Китовраса;
Белбог и Чернобог, Козерог – Стрелец…

Что нам оттудова тырить, где нет закона,
Бездна на каждом шаге, тьма валунов?
С эрою Скипера – сиречь со Скорпиона –
Грянула битва магий и колдунов.

Ну, по рукам, и будни как продолженье
Этим талантам, которым равенства нет.
Камушек кан как спутник в вечном движенье
Очень помог атлантам, темный предмет.

Вовсе сорвало недужье крышу на расе,
Нет в исступленье правил, воздух багрян.
Вот оно, сверхоружье! И минерал сей
Страшные силы направил на северян.

Так бы дожали в бое последнем вскоре,
Но в северянах блистало небо как шар,
Ибо южане в трехтыщелетнем споре
Горько хлебнули кристалла с именем Ар.

В битве великой храм надозерный рухнул,
Канул в пучину, плазменный вызвав столб.
И Атлантида нам не протянет руку.
Да и приняли бы разве мы, зная толк?

Космос элиту атлантов съел испареньем.
Гиперборею от смерча спасли мудрецы,
Павшие жертвой гигантов и благодареньем
Древних заклятий. И смерть уравняла концы.

Царства хирели и тысячи лет воевали,
Всё воевали и всё вырождались они.
Это на камне да высечь бы, только едва ли
Перевернуть колесо. Да и мы не одни.

Что таят пирамиды в сумрачном чреве
Кроме тех отголосков праязыка?
Дэрвиши и друиды в память о Древе
Носят в виде обносков эти века.

Мы ж ту память сложили, бросив в камины.
Цедим коктейли в баре в шортах одних.
Бору волхвы служили, то есть брамины,
Белая кость. И баре – это от них.

Альва точкой опорной – вот амплитуда,
Где манускрипты, свитки и письмена?
Белая Магия с Черной – тоже оттуда.
И в скорлупе улитки все времена.

Что же в подобном потоке, на спиле деревьев,
За ковылями и в блатах, в ночь или в день?..
И московиты – потомки гипербореев,
И киевляне – атлантов жалкая тень.

Руки опустим – что из земли подымем?
Ходим под Богом – только-то и всего.
Из-за гордыни рушатся и твердыни,
И не помогут чары и колдовство.

В супернадежных если слоях не чисто
И без вниманья толпы растут врагов,
Что вы найдете в жалкой душе расиста
Кроме желанья переменить богов.

Все это грустно, все это очень грустно.
В звездном тумане гиперборейский скан.
Можно искусно праздновать даже труса,
В темном кармане пряча заветный кан.

2016