Любимого лишившись, стать невестой...

  (предыдущий фрагмент "13. За право с гугенотом лечь в постель". Роман "Миледи"
    http://www.stihi.ru/2016/12/22/2754)

…Принцессе средь врагов не хоть бы хны.
Апломб у Генриетты выше крыши
в часы противоборства и ругни.
Нахалы наживут в борьбе с ней грыжи...

...Гнев из души принцессы так и брызжет!
Квадратны очи девы иль круглы –
Карл к Генриетте стал едва ли ближе...
...Тайком заполонили все углы
не бесы и не     демоны     в Париже,
но счастье уронить её смогли
куда-то в пыль подножную, а ниже –
в какой же ад?! – и     думать     не моги!
В Судьбу принцессы вклинились враги.
Отняли жизнь любимого    они    же.

Кто ж  беды Генриетты нарастил?
Кто жизнь её вернёт вновь к светлым краскам?..
...Был зол на Генриетту, но остыл
прелат как будто по её указкам.
Не все наведены ещё мосты
попутно к Карлу, но есть повод к пляскам...
Гнушаясь даже трети лье по дрязгам
(по-нашему чуть более версты)
и всё ж обезопасив путь свой разом,
смогла принцесса дух перевести:

«Я нынче победитель или жертва?
Мне легче пробежать в Париже лье,
чем биться с кардиналом, но... он тщетно
перечил мне! Для многих это вредно, –
сломив сопротивленье Ришелье,
сумела перевыполнить конкретно
сама долг пред собою Генриетта. –
Затрясся предо мною, как желе»!..
            *            *            *
...Как герцог Бекингем шутил однажды:
«Капризен средь поклонниц кавалер.
Разборчив он, пока не постарел.
Амур, что можешь высказать о    нас   ты,
когда мы защищаемся от стрел?

Пусть тянемся мы к ярким девам часто,
не каждый рад из нас стать жертвой стерв.
Уж лучше самому готовить снасти,
чтоб выловить русалку: мы отчасти
на нечисть переносим слепок с дев.

Ты древний, хоть по внешности и вьюнош.
Не спрашивая нас, ты караулишь
нас вновь и вновь. В любви спастись вольней.
Охотишься за всеми и    врагу    лишь
отказываешь в меткости своей»...

«Скорей вперёд назло повадке рачьей!
Уверенному в броде, коль ты зрячий,
легко перекрывать подошвой мель, –
Джеймс Вильерс улыбнулся неудаче
как временной попутчице своей. –
Святоша подл, Луи – ещё подлячей,
но я им должен петь, как соловей,
внушая, что брак с Карлом – цель главней»...

...Лорд Бекингем был гостем именитым...
Подсказывала гордость: «Стань гранитом»!
А ум шептал: «Будь гибким день за днём,
ловчи, хитри, двойным воздействуй дном,
шурши сегодня в Лувре  и     верни     там
скорее ясность в чуждом, как в родном»...

...Лувр явно весь ходить стал ходуном:
лорд Бекингем был в Лувре знаменитым
по принципу «финита всем финитам».
Могучий по ночам и храбрый днём,
английский лорд с румянцем аппетитным,
с расстроенным слегка сердечным ритмом
к Людовику прорвался на приём:
– У вашего величества есть трон,
   а с ним – вопросы к Лондону с Мадридом.
   Я тоже как посол спрошу открыто.
   Когда же обретёт среди матрон
   свой статус ваша юная сестрица?

   Не будет ли в лице моём честь принца               
   задета, если снята будет бронь
   с прекрасной Генриетты? Это ж гром
   и молния! Ужели откреститься
   от Карла пожелал Париж по трём

   позициям: прелат французский против;
   король французский нем, но в том же роде;
   принцессу и не спрашивал никто!!!
   Да как же вы в Париже тут живёте?!
   Мне глаз нельзя сомкнуть при всей зевоте!

   Семь пятниц на неделе! И не к трём,
   а даже к четырём досадным пунктам,
   причислить позабыл своим нутром,
   что нынче числюсь     сам     запретным фруктом
    в парижском рационе пресловутом!

Из взора короля ушла ленца –
он падок на скандалы был и фарсы.
Людовик, что заметно спал с лица,
не вдруг порозовел от резкой фразы
и выкрикнул: – А слухи-то заразны!
    Вот зверь и сам выходит на ловца,
    из шкуры выгрызая комья грязи!

    А грязи накопился целый пласт!
– По счастью, не не-факто, не де-юре.
– Когда принадлежит мне тут вся власть
    (притом что и     жена    моя не дура),
    кого ж компрометировать взялась
    здесь ваша неуёмная натура?!

– Созрел ли, пусть ещё и не сезон,
   у вашего величества резон
   скорее вырвать почву из-под слуха?
– А если на жену и     впрямь     проруха

   нежданная найдёт вне всяких квот
   на прелюбодеяния?                – Вот-вот!
   А я о чём?! Скорей бы сладить дельце
   с замужеством принцессы! Ваше сердце
   не выдержит, когда двойной напряг
   устроит вам морально сплетник-враг.

   Как с брачным договором мы закончим,
   так всё и образуется с утра.
   Пусть в брюхе у врага начнутся корчи!
   Наверно кто-то очень уж не хочет,
   чтоб шла за Карла ваша, сир, сестра.
   Но замуж по-любому ей пора.

   С французской кровью в Лондоне наследник
   кому-то     грозен,      мягко говоря.
   Наполнит Лондон ваша детвора...
   ...Чем дольше я тут буду как посредник,
   тем станет всё наглей наш общий враг
    про нас распространять миазмы врак.

На лорда бросив взор не столь суровый,
как ранее, король сменил свой тон:
– Похоже, вы придали смыслу новый
    оттенок. Ну а прав ваш ум в одном:
    агенты происпанского влиянья
    имеют при дворе своё заданье.

Атлет и жизнерадостный творец
игривого у женщин настроенья,
Джордж Вильерс слыл актёром. Вот вам речь,
на сей раз не лишённая смиренья:
– Пред вами преклоняясь, сир, вовлечь
   пытаюсь вас всего лишь в поле зренья
   того, кто вам из зеркала порой
   внушает взором: «Мудрый Вы король,
   но выехать лишь на слепом везенье
   к успеху невозможно! Суть движенья –
   в опоре на союз двух-трёх корон,
   которым злой враг будет покорён.

– Да мне и со     своей-то     нету сладу!
   Чужие мне пока до фонаря.
– Помимо вашей есть ещё две рядом.
   Короны ваша, Якова, моя
   (как герцога) не вдруг триумвиратом
   сомнут и опрокинут два ноля:
   Мадрид и Вену. Я, став дипломатом,
   корону перед вами снял...                – Рогатым
   при этом чуть не сделав короля,
   с которым полагаете быть рядом!
– Взывает дух совсем к иным затратам!

   Отвергну я в свой адрес компромат!
   Как честный патриот и дипломат,
   лавируя для Лондона в Париже,
   Мадриду я мечтаю обломать
   копыта, чтоб он сделался пониже.
   Добро, что не испанская всё ж  мать
   у Анны, но по батюшке внимать
   испанцам Анна вправе, и     они     же
   свой форс покажут именно в Париже.
   Ох,     надо    им копыта обломать!
   Пока же лишь друга друга тут мурыжим...
   ...И с чем мне вскоре в Лондон отплывать?
   Смогу ли прокричать себе «Виват»?

   Меня король мой встретит очень нежно...
   Ему я как посол и ветеран
   о вас скажу: вы – вовсе не тиран
– Не рано ль вам (хоть я за     брак,     конечно)
   привет передавать своим мирам?!
   Пока что ликовать вам неуместно.
   Ведь выдам замуж я не безвозмездно
   за Карла Генриетту, адмирал!
– Взаимный интерес кому б мешал?!
– Мне час назад вещал прелат помпезно:
   «Не нам оповещать Мадрид любезно
   о неком компромиссе двух держав»...

– Прелат мудёр, хотя и моложав.
   Коль брачный договор не канет в бездну,
   то мне испанцев будет даже жаль...
   ...А Карл бы Генриетту обожал!..
   Дадим мы ход контракту и исчезну
   из Франции я с ней, как на пожар!
   Нам с Ришелье по маршальскому жезлу
   пообещайте – вот бы был пиар!
   Вот сообща бы мы вошли в удар!
   Хана Мадриду, как и     вообще    злу!
– Об этом мне его преосвященству
    найдётся, что сказать. Оревуар!

Людовик покосился незаметно
на угол с ширмой. Верная примета,
что кто-то затаился там в углу.
Не дай Бог, кардинал там – мозгоклюй!
В тот миг за ширмой прячась, Генриетта,
не видя для себя авторитета
в Луи, но осознав: брат не холуй –
ему воздушный слала поцелуй...

       (продолжение следует)