Буфф Одноактная пьеса

Действующие лица:

Нюра

Люба

Катерина

Александр

 

Действие
происходит в столовой одной из квартир на окраине «простоличного» города Green. По центру, слева от микроволновой
печи образца девяностых, - треногий стол. За столом сидит Нюра. Дама под шестьдесят с
кричащей печатью мученичества на печёном лице, она силится найти на клавиатуре также
видавшего людей в малиновых пиджаках нетбуке букву «ж».

Нюра
(озабоченно вглядываясь
в небесную гладь экрана): Замолчали… Ну конечно. Мама родила, на молодецкие
ноженьки поставила – прощай, мама! По полночи не спала: пучит, мучит, режет. На
заре смочишь мякиш папкиным самогоном – дитю в рот, потом себе, и уже без
задних ног на диван. На трёх работах, никому не нужные кружки в детском саду  - за дополнительную порцию гречневой каши с
гуляшиком, сценарии школьных праздников – чтобы Алексашенька да
Иванушка-царевич. А Алексашенька, как оказалось, Ивашка-дурак. Ну почему не
наша Леночка, учитель химии от Бога. С сыном-довеском разве что… Да оно и к
лучшему. Что толку, что свой на руках! Смотри-ка, по первому тёщиному зову да
на другой конец света. Думала, с собой позовут. Святая простота!.. Через час по
чайной ложке – ответ, всегда односложный. Ни рожицы с белозубой улыбкой, ни
фотографии. Конечно, последняя ни к чему: с какой стороны ни глянешь, внук
вылитая она. Мамка ли, дочка ли – увольте от такой-то конкретики… Смотри-ка,
звонят…

( Во
весь экран – лунное лицо молодой женщины под тридцать. Время от времени
изображение, будто молния, пронзает помеха, и оттого слишком вздёрнутый нос
изображения смещается то вправо, то влево).

Катерина
( улыбаясь медово, до тошноты, и подобно мартовской кошке растягивая гласные):
Ню-ю-юрочка Санна! Рада вас ви-и-и-идеть! Как ваше ничего-о-о? Плохо вас
слыш-у-у-у! Давайте вы сперва с Алексашкой погуторите, а мы с мамочкой да
Глебушкой под коне-е-е-ец. Договори-и-и-ились? Плохо вас слыш-у-у-у!
Алексашка-а-а-а!

(Очередная
молния притягивает к экрану теперь такое же
лунное лицо стремительно стареющего мужчины лет тридцати пяти).

Александр:
Мама, ты скучала? Тебя совсем не слышно. В общем, рассказываю по порядку.
Приехали, Люба баньку натопила, салатов мыслимых и немыслимых накрошила – всё
по чину. Мы с Катруней гуляем-веселимся, а она с тестем с Глебом
Александровичем. Им в радость. … мам, тут такое дело… Ты лучше с Любой
переговори.

(Страшная
молния выкрадывает родное Нюрино лицо, и теперь весь экран залит такой же
приторной, как невесткина, улыбкой моложавой женщины предпенсионного возраста.
Новомодная укладка, кокетливые серьги – как будто те, что полторагода  назад подарил своей новоиспечённой жене
Александр.)

Люба:
Нюрка! Нюрка-а-а! Ни черта не слышу! Нюрка, счастье-то какое! Катруня наша
второго ждёт. Ну, или вторую. Если девочка, то в мою честь, хорошо? А ты что
побелела-то? Приезжай, праздновать будем!

(Столовая
озаряется немыслимо ярким, пронзительным светом, который спустя несколько
секунд гаснет. Стремительный звук – будто кулаком о клавиатуру. Занавес.)