Без названия

Лютый мороз за окном,
а у меня на душе разлука.
Это любовь и таков закон,
что в конце каждому дана отдельная мука.
Стать твоей тенью или прислугой?
Постоянно одалживать тебе деньги,
а после оказаться сукой.
Похожа на привидение,
не издающая уже ни звука.
Почти потерявшая вдохновение,
а у сердца почти нету стука.
И нечем согреться,
но надоело сто раз ходить по кругу.
Помогать не тем и не тех любить,
чужим протягивая свою хрупкую руку.
А небо говорило мне дружить,
не бояться показаться слабой.
Но что мне небо, если некому мной дорожить,
если никому ничего не надо,
кроме моей поддержки и моих слов,
теплоты, добра, надежды.
Спасибо,
я
рада.
Но вновь расшатывается одна из основ
и слезы льются из меня градом.
Нет, они уже не вернутся,
как листья осеннего листопада
оставят ветки чистыми
и не поймут причины разлада.
И даже, быть может, найдут в этом мою вину,
смешивая клевету
с правдой.
А мне надоело все внешнее,
подтексты и их полувзгляды.
И я дико скучаю по детству,
а вокруг все та же прохлада.
Что ни любовь, то бедствие,
что ни город, то златоглавый,
но нигде нет того места,
где кому-то тоже не нужно славы,
кто устал жить по-инерции,
и вспоминает лето с сестрой у мамы,
соседей по даче, поездки,
и накрытый обеденный стол для семейной оравы.
И порой хочется сказать стоп,
затереть воспоминаниями уюта раны.
Но они лишь становятся глубже почему-то
и превращаются внутри в океаны.
И все думают, что поняли тебя, но они обольщаются,
и поэтому называют тебя слишком странной.
А ты спишь по утрам в обнимку с плюшевым мишкой
— таким забавным, но старым.
И где-то тот взрослый мальчишка,
который разделил тебя пополам.
И теперь ты читаешь только грустные книжки,
хотя они тебе уже давно не по годам.

И вот пустое окно,
разные города,
и ваза, где нет цветов,
пишущие муть господа,
пишущие слишком много слов.
Но не в этом суть,
просто порой, когда
вокруг столько домов,
но тебе опять не заснуть,
как бы ты ни была красива и молода.
И все спрашивают, где ты черпаешь силы,
не опасаясь случайно уйти в никуда,
мне кто-то вдруг говорит спасибо.
За то, что я ему когда-либо помогла.
Я с ним пополам разделила
и горе, и радость,
и успех, мечту,
и тем оживляющим эликсиром,
про который я еще не один раз прочту,
было единение двух душ,
— не людей, не чинов, не тел.
И пускай он не был мне мужем
(наверное, не хотел),
но я одна умела его так слушать,
что он говорил со мной обо всем.
И когда он решил это вдруг разрушить
и впоследствии сам заявлял, что он козел,
я понимала, что мне не нужен
кто-то, кто внезапно решит уйти,
и теперь вполне заслуженно
никогда не пересекутся наши пути.
Я человек, а не свободные уши,
я красивая женщина, пускай и одна.
И пускай я тогда была из-за любви обезоружена,
но я верю, что вскоре наступит весна.
И поменяется на время
природа вокруг, а мои глаза
будут улыбаться, а сердце верить
в то, что не зря столько плакали мои небеса.