Из цикла Муза из Эллады Пигмалион и Галатея

По мифу, скульптор Пигмалион изваял такую красавицу, что сам же и влюбился в нее. Богиня любви Афродита оживила девушку. Я вижу это так...

Вонзает Солнце свет свой в душу,
И та, без гари пламенея,
Живет любовью... А Пигмалион?
Любил ли вправду Галатею?

В ущелье нежилась река,
Лаская волнами утесы.
Приречной травкой все одето...
Но вот пришли каменотесы!

Любовь живительная Солнца
Сюда нечасто проникала,
Зато когда уж доводилось,
Оно пронзительно сверкало!

Обласканный речушкой мрамор,
Полуодетый в разнотравье,
Истомой весь переполнялся
От этой солнечной забавы.

На мокрой глади эти блики -
Как радостные поцелуи.
И мраморный утес гордился,
Вдаваясь в золотые струи.

А люди откололи глыбу,
Отняли у скалы частичку.
Решив, что только человек
Поможет стать ей гармоничной.

Скала щербинами своими
Как будто бы их упрекала:
Не зарастет такая рана,
Как бы она ни пожелала.

За глыбу скульптор вдохновенный
С привезшими-то расплатился,
О фартук руки вытирая,
На мраморный кусок воззрился.

- Пожалуй, жалко из тебя
Вытесывать обычный цоколь.
Быть может, трон? Нет! Человека!-
По мрамору рукой похлопал.

- Работы будет очень много,
Но мы же - мраморные души!-
Так мастер, вроде. пошутил.
А мрамор? Замер он и слушал...

Вот молоток и долото.
Послушные в руках творца.
Задумал статую творец,
Достойную - да хоть дворца.

- Что глыба? Нет ни формы в ней,
Ни соразмерности ни с чем.
Мне не понятно, создавать
Такую дичь вообще, зачем?

Эй, боги! Ну, цветы же есть -
Симметрия одна царит.
И почему, скажите. в камне
Ее бы вам не повторить?

Нет, сОздали не знаю что:
Ни граней равных, ни углов...
Ну, ничего, вот труд закончу -
И вы увидите, каков!

Откалывая по куску,
До сердцевины он дошел.
Вот это - будущий шедевр!
И все смелей Пигмалион.

- Запомни, камень: надо так!
Чтоб стал фигурой ты вполне,
Избавлю от углов, щелей,
Щербин... Вот так, доверься мне.

Теперь - другое долото...
Ведь я не пугало ваяю,
А человека создаю:
Учу всему, что сам я знаю.

Ну вот, уже и голова
На голову теперь похожа,
И плечи с грудью - как у нас,
Но только цвет - не как у кожи.

Запомни: человек умен,
Который - и благоразумен.
Он вежлив и почтителен,
Порокам чужд и многодумен.

Запомни: в чистоте себя
И дом умеет он держать.
Он знает общество свое,
Гостей умеет принимать.

Когда противно самому
То, что приятно остальным,
Себя он сдержит, как уздой,
Не даст пути словам шальным.

Когда манит его соблазн -
Не отвечает человек,
Раз общей мыслью решено,
Что это вредно голове.

Мораль - а как же без нее?
Не зря вещают мудрецы.
Не зря в пеленках малышам
Диктуют правила отцы.

Закон - а как же без него?
Не зря правитель поседел.
Кто в лес, а кто и по дрова,
Потомки скажут, беспредел.

Тюрьма и плаха - как без них?
Ведь нужен человеку страх,
Чтоб душу в грех он не вогнал.
Откуда ж страх. коль нету плах?

И - смерть. А как же без нее?
Вот камню смерти не дано -
Так остается диким он,
А человеку так грешно.

Так долго мастер молотком
Постукивал по долоту,
Что позабыл, как пахнет лес,
Как шмель жужжит, как дни идут,

Как горный ветер шаловлив,
Как Солнце ласково для всех
И как любой чудесен дом.
Когда в нем слышен детский смех.

Сдувая мрамор с бороды,
Он сел на старый табурет.
Глаза усталые закрыл.
Сил у души совсем уж нет.

И молоток, и долото,
И шлифовальная доска,
И измерительный прибор
Валялись возле верстака.

На верстаке перед зарей
Лежала мертвая жена.
Ах, нет, ведь это - статуя!
Всего лишь мрамор. Хороша!

Рождалось Утро. Вот Заря
Своим росистым рукавом
Отерла небо, реку, луг,
И сад, и статую, и дом.

Залюбовавшись, вот Заря
Своею розовой рукой
По векам спящей и щекам
Проводит - безразлично той.

Но вот и Утро на порог -
И вдохновляет на труды,
Лучами в окна постучит,
Настроит арфе все лады,

Чтоб лучеструнный инструмент
Дневному Ветру передать.
Пока трудиться будут люди,
Тот Ветер будет им играть.

Но яркий луч - он не смутил
Ту, что на верстаке спала.
Ей Ветер песню заиграл -
Она и песне не вняла.

Зато хозяин бодро встал,
Попил колодезной воды
И всем соседям предложил
Взглянуть на долгие труды.

- Пигмалион! Ты - полубог!
Какую нимфу сотворил!
Клянусь, вздохни она сейчас -
Ее бы я всю жизнь любил!

- Пигмалион! Ты - полубог!
Зачем теперь девицам жить?
Мне легче просто умереть.
Чем пробовать ее затмить.

- Пигмалион! Ты - полубог!
Посмотришь - камень. Так ведь ты
Простому мрамору придал
Все чары женской красоты!

Быть может, видел где уже
И пожелал ее себе,
Но оказался муж у той,
Словом, кусок не по губе?

А если мужа вовсе нет -
Скажи, женился б на такой?
Скажи, не лги и не молчи.
- Она - сосуд красы людской.

И если б чудом, колдовством
Она ожить сейчас могла,
Ее бы сразу в жены взял -
Иль в плен меня она б взяла.

Пигмалион попировал
И принял почести от всех,
Поторговался за скульптуру.
Шутам отдал довольный смех.

А после - жертвы в храм принес,
И Афродиту призывал
Хотя бы только посмотреть
На мраморный свой идеал.

- О, если бы могла дышать!
О, если б веки поднялись!
Улыбку ей и голосок -
Мы сразу бы в любви слились!

- А ты меня не проклянешь?
Я оживлю ее сейчас.
Но ты скажи ей, что тонула,
А ты ее из речки спас.

Не говори ей "мрамор", "камень"
Или "скульптура ты моя".
Не хвастайся своим уменьем.
Согласен? Жизнь вдыхаю я...

Коснулась мраморной девицы
Богиня ласковой рукой -
Лба, губ, груди и лона тоже -
И животворным стал покой.

Какое чудо воздух свежий!
Как странно дразнит первый вдох!
Какое умиротворенье
Тот первый выдох для нее!

Поднялись веки над очами -
И всеобъемлющее Небо
Простерлось волей освещенной
И Солнце любовалось ею.

И поднялась она, и села,
Спустила ноги с верстака.
Впервые приоткрыла губы,
Впервые звук произнесла.

- Привет тебе, о, Галатея!
Не бойся, ты в моем дворе.
А я - ваятель самый лучший.
А это ты должна надеть, -

Пигмалион ей дал одежду,
Помог одеться, убеждая,
Что голышом не ходят люди,
Приличье в этом соблюдая.

На верстаке сидеть не надо!
Сидят - на стульях, спят - в кровати,
Коль день - то делают работу.
Чего впустую озираться?

Впервые ножки Галатеи
Пощекотал веселый Ветер -
А надо их спустить на землю
И равновесие проверить.

"Не бегай, ты же не ребенок!
Ходи степенно, по-хозяйски.
Не трогай кошку и собаку.
С соседкой не перекликайся".

Сменилось лето увяданьем.
Мильон листочков набухало,
Потом - на волюшку из почки -
Весна их весело ласкала.

Они уверились, окрепли,
И из пронзительно-салатных
Степенной зеленью деревьев
Все становились. Все понятно.

И порыжели, и пожухли,
Безвольно молча отмирают.
А скульптор? Он с друзьями вместе
В афинской бане отмокает.

А вот и дом Пигмалиона.
Меж кухней, прялкой, огородом
Снует до ночи Галатея.
А ночь - для мужнего прихода.

- Ну, Галатея, думай, думай!
Зачем живешь? Какие цели?
Ты ж - человек, синоним богу.
В свои возможности поверь лишь.

Не говори, что не умеешь.
Умеешь все, не притворяйся.
Не хнычь, что ты не понимаешь.
Судьба поможет, ты старайся.

- Не все я знаю и умею...
И кажется бессчетной мне,
Что ты живешь совсем иначе
И разница у нас в судьбе.

- Трудом душевным и духовным,
Ты понимаешь, Галатея,
Все люди живы в разной мере:
Чем больше труд, тем мы взрослее.

Однажды в страхе, в суматохе,
В круговороте дел поспешных
Ошиблась в чем-то Галатея -
И в слезы! А ему потешно:

- Да что за нюни,Галатея!
Ведь мы же - мраморные души!
Из-за такого пустяка...
(А женщину рыданья душат).

Когда все сделала по дому,
То фраза "Мраморные души"
Не отпускала Галатею,
Собой заполонила уши.

- Куда еще ты там ходила?
- Ходила в храм - спросить бумаги.
Ведь родилась я у кого-то.
Узнать хотела я о маме.

- Ну, что ж, послушай,Галатея.
Ты - красота. Все в идеале.
Таких не матери рожают.
Ты - рук моих, ума созданье.

Даю тебе уроки жизни
И правильного - вот - мышленья.
Не паникуй, не плачь напрасно.
Ведь ты - мое произведенье.

- А...что такое было раньше? -
В глазах - лишь робкая надежда...
- Была лишь мраморная глыба!
Был камень - дикая невежда.

Вот здесь лежала каменюка,
А я вытесывал фигуру...
- Вот...здесь...мое рождалось тело?
А как вдохнул в меня ты душу?

- Мне Афродита помогала.
- Так я дышу одной любовью?
- Не только. Правилами жизни,
Заботой, честью родовою.

- Да, ты мне дал такое тело,
Которое зовут красивым.
Меня ты думать научил,
Мы, словно мудрецы большие.

И в доме делать всю работу,
и правильно себя вести
Могу, чтоб радовался только
И не сердился чтобы ты.

Прошу подарок я впервые.
Ты честен, душу не кривил.
Ответь же мне, Пигмалион,
Когда меня ты полюбил?

Когда мое - вот это - тело
Возникло здесь под долотом?
Когда дышать я научилась
Или уже ходить потом?

Когда впервые говорила?
Когда порядок навела?
Когда тебя я обнимала?
Когда я слушала тебя?

Ты разве любишь ту тетеху,
Которую замудровал?
Тебе не кажется, как будто
Звезду в сундук замуровал?

Миф умолчал о том, что дальше.
А мне - река та говорила,
Что женщина спустилась к ней
И у скалы своей ходила.

Скала в морщинах глубочайших -
К ним нежно прижималась дочь.
И речка, и трава, и птицы
Старались женщине помочь.

Она училась снова слышать
Все, что так просто и давно
Живет в согласье преспокойно
И в вечности растворено.

Склонялось дерево над речкой,
Дрожать позволив всей листве.
А с листика - паук на струнке,
Качаем ветром. На траве

Какие-то жуки смешные,
Цветочки бледные растут.
Как сестры-близнецы немые,
Они замужества не ждут.

И краска солнечного чуда
Пронизывает сень листвы.
Река - и мимо, и все здесь же.
Да у подножия скалы...

Там безмятежно и привольно,
Легко молчать, морали нет.
Там нет греха, обид, соблазнов.
Там - только жизнь. Вот весь завет.

...Пигмалиона Афродита
Приобняла, - он приуныл:
Сказать тебе, в чем ты ошибся?
Ты просто мрамор  не любил.