Когда сходят прыщи и детская полнота...

Когда сходят прыщи и детская полнота
превращается в угловатость неровных плеч,
когда ночью во снах вдруг перестаёшь летать
и здоровье уже нет сил сохранить, сберечь,
ты теряешь очки цвета крови и молока.
Мир сереет вокруг, морщит небо усталый лоб.
Сердце бьётся в груди – словно тысячи птиц в силках.
Ты глотаешь покорно густой бестелесный смог.
Променяв тихий смех на доверчивость декабря,
на горчащий сентябрь и тайный смертельный дым,
пропитавший отчаяньем старенький анорак,
ты становишься вдруг неприкаянным и пустым.
Ищешь, чем бы заполнить, на стройках и пустырях,
разметавшись осенним ветром в промёрзших парках;
в толстых книгах и в чае, в солёных от слёз морях,
на обрывах вблизи заводов, в стихах и в парках.
И однажды за горло схватит мятежный май,
улыбаясь лукаво: «Ты будешь до края полным.
Открывай же глаза свои. Открывай.
Ничего, ты привыкнешь, от мира бывает больно».
И, хватая, как рыба, ртом раскалённый воздух,
вдруг увидишь напротив сырые от бурь глаза.
Вырываться из цепкой хватки, конечно, поздно.
Не уйти теперь.
И не повернуть назад.

Добровольно тонуть в расширяющихся зрачках -
это будет любовь, резко бьющая прямо в сердце.
И не будет пользы в таблетках и во врачах.
Ни стереть, ни забыть.
От любви никуда не деться.