Морфий для Аполлона

Я брел по сумрачной Москве
Среди снедающих возмездий:
С небес струился бледный свет,
Дымилось кладбище созвездий.
    Темнело зданий громадье;
    Река холодная сверкала –
    Как блещущее лезвие
    Разящего врагов кинжала!

Входил в угрюмый, гулкий дом,
Всегда чужой, всегда немилый –
И душный смрад стоял кругом,
Как над разрытою могилой.
    За стол садился, глядя в тьму,
    И начинал седую повесть,
    Душой свидетелем чему
    Я был, тревожа злую совесть.

Скрипело жесткое перо!..
Читали критики, натужась,–
Мое звериное нутро
Внушало им священный ужас!
    Я на страницы кровь излил
    Моих мучительных страданий – 
    И падал на кровать без сил,
    Смирив безумие желаний...

Клубилась пасмурная мгла,
Свершалось подлое злодейство – 
И ночь дремучая вела
В таинственное королевство,
    Сознанья обрывая нить
    На вожделенной смерти тризне,
    Чтоб мог ее боготворить,
    Забыв о простодушной жизни...

Что счастье? Вымысел, мираж!
Не избежать испепеленья,
И ты злой бездне все отдашь,
Любовь, мечты и вдохновенье!
    Мне не забыть проклятых лет,
    В ушедшем ничего не жалко –
    Но средь живущих места нет
    Поэту гибельного мрака!

1990