Запоздалое...

Зимний вечер укутал мир в одеяло,
Зазвонил телефон, загорелся свет.
В трубке голос слышен чужой, усталый:
«Не волнуйтесь только - ее не стало.
Вашей дочери больше на свете нет».
Тишина и боль изнутри пронзает,
Не дай Бог узнать бы той тишины!
Вот звонок дверной человек терзает,
И сапог казённый вовнутрь ступает,
И слова совсем уже не нужны.
Вот ее каморка, вперёд и прямо,
Там холодный пол и лежит ковёр,
На столе, как вечная телеграмма,
Кошелёк с запиской: «Не трогай, мама!»,
Словно боли дикой шальной костёр.
Был открыт он жестом сухим, проворным,
Будто всё случилось давно уже.
Там древесный уголь и нож разборный,
Небольшое фото мужчины в чёрном
И значок - железная буква Ж.
И ещё – записка без тени лести,
А наивность слов режет всё внутри.
Только лишь «люблю», «не могу быть вместе»,
«Лучше смерть принять – это дело чести»,
И душа холодным огнём горит.
Душат слёзы, по боку мир постылый,
Только в душу лезут вновь следаки:
Что же было? Она на концерт ходила,
Говорит, влюбилась, я запретила…
И как будто голос зажат в тиски.
А внутри одна мысль шальная кружит,
Выпивая силы, как лютый враг:
А ведь надо было чуть-чуть послушать,
Дать совет, взломать не пытаясь душу.
Может быть, тогда было б всё не так?...