Саратов

Саратов, батюшка, Эгей!
Ты будешь жить с моею болью,
Как с голубями площадей,
Как с этой церквью богомольной.

От нас уходят города
В определённые моменты.
Зачем? Надолго ли? Куда?
Но остаются сантименты.

Непроизвольно ты вставал
Видениями прошлой жизни
И иллюзорность создавал
России, Родины, отчизны…

Бог с ней с политикой, хотя
Она-то нас и разлучила,
Калечащая злая сила,
Порока тёмного дитя.

Скажи, не я ль здесь родилась?
Моё ль здесь детство не всходило?
Меня ль здесь юность не кружила
И молодость моя сбылась?

Девчонки, дочери… тебе
Их даровали мы, Саратов,
Но прежде был моим ты сватом,
Исполнив Мендельсона мне.

А сказ о наших стариках!
Течёт он вместе с кровью в жилах
Как их нуждаются могилы
В моих заботливых руках!

Передоверила тебе
Покой их охранять, Саратов,
И, глубже боль разлуки спрятав,
Зигзаг я сделала в судьбе.

Старалась реже вспоминать
Твоё лицо, движенья, руки,
Чтоб лишний раз не умирать
В непреднамеренной разлуке.

Но год от года неспроста
Во снах и в яви навещают,
И осуждают, и прощают
Твои мне близкие места.

Здесь на Радищевском углу
Филфака старенькое зданье.
Казалось центром мирозданья
Оно нам всем, и я не лгу.

А через площадь сам музей
Радищева с его эпохой.
И я знакома с ним неплохо
Была…
Здесь планетарий, “Липок” тень,
И ТЮЗа  милое виденье,
Дом книги – бывший чародей.
Хоть не оправдывал значенья,

Но никогда не отпускал
Без пустяковой, но покупки.
Пытливый глаз там книг искал,
Но находил лишь воду в ступке.

Теперь, наверное, завал
Там всяческой литературы,
Несущей в массы свет культуры,
Но нечитабелен мир стал.

Библиотеке мой поклон.
Она мне вспомнилась по теме.
Спешили к ней со всех сторон.
Её округлые ступени

Нас заводили в строгий храм
Книгохранилища святого.
Ума мы набирались там,
Как представлялось нам, большого.

Вёл к храму Ленинский проспект,
А Кировский шёл в параллели.
Минуло 26 уж лет.
Их переименовать успели?

В колоннах мощных Политех,
Ты, как и прежде, процветаешь?
Передаю привет от тех,
Кого ты не учил, но знаешь.

В тени приземистых аллей,
Где памятник вождю кургузый,
Ты стольких вырастил детей,
Их игры не сочтя обузой.

Третья Советская, где мне,
Девчонке, удаляли гланды,
Аппендицит, будь он неладен
(мне штопали его вдвойне).

Не знаю, кто, когда воздвиг
Те корпуса старинной кладки.
Их вид помпезен, многолик,
Как все советские порядки.

Ты – настоящий городок,
Третья Советская больница.
Ты так саратовцам помог
Вылечиваться и лечиться.

Три улочки, рукой подать,
И я уже на Первой детской,
Где бабушка была мне мать,
Где я росла горластой, дерзкой.

Когда приходится продать
Дом, где жила семья большая,
Это как будто бы предать!
Но жизнь порою штука злая.

Пока ж он нам принадлежал
И утопал в зелёных кронах,
Он наши души защищал
Своею аурою скромной.

И не совсем её ценя,
Порой совсем не замечая,
Я знаю, что она меня
До сей поры не покидает.

Теперь до Волги дорогой,
Единственной, незаменимой
Спешу дотронуться рукой
Или назвать хотя бы имя.

Саратов, будешь вспоминать,
Как  там, под железнодорожным
Мостом несла неосторожно
Нас в катерочке Волга-мать!

Как мы на островах, где чайки,
Купались всласть под “Чунга- Чангу”,
Из дома брали лишь буханку,
Уха же из реки бралась!

Плотва, подлещик, окунёчки –
Всё сплыло, как и те денёчки,
Давно родили внуков дочки,
Но Волга не для них течёт.

Хочу надеяться – увидят
Потомки Волгу наяву.
Я к этому их призову,
Приснившись в Волгорусском виде.

Ах, оперный! Там мы с тобой,
Бабуля, были на “Русалке”.
Мне до сих пор чертовски жалко,
Что лишь на опере одной.

Потом, конечно, без тебя
И не так часто, как хотелось,
Но каждый раз взлетало тело,
С душою в музыке паря.

А цирк! Вместилище чудес!
Ларец оживших вдруг фантазий!
Мы так гордились, что он есть
И столько может сделать сразу!

Там – присмотреться – вся родня,
Друзья, моих питомцев классы
Сидят и ждут одну меня
Или берут билет мне в кассе.

А Агафоновку искать
Чрез четверть века мне придётся?
Иль бесполезно? Не найдётся?
И справочник не надо брать.

А значит не идёт туда
Трамвай по имени “Десятка”.
Трезвоня, он возил нас шатко
Казалось, долгие года.

Саратов, батюшка, шаги
Мои растаяли, конечно,
Но ты остаться помоги
На улицах твоих навечно.

Ты для других совсем другой.
И поколения, как стаи,
Тебя откроют, отлистают…
Так череда за чередой.

Держись, старик, не уступай
Ни хамству и ни лицемерью.
В тебя я верила и верю.
Будь лучезарен! Процветай!