Пролог

- Пришла.
Слова излишни, но все же мы опять ведем ненужный разговор. Изящный силуэт мужчины, сегодня же ты Он, не так ли? Я плохо вижу, близоруко щурясь, и слёзы сами подступают к горлу.
Коснется бархатно-стальная кожа тяжелой занавеси у окна. И когти пробегут по ткани. Не смешно, из раза в раз, уже давно не вызывает смеха, только глухую злобу.
- Не устраивай шоу, - о да, он может вывести из равновесия простым и легким жестом. Он один. Мой Мастер, бывший мастер. Не увидеть театрально-яростного взгляда, огня в зрачках, пускай, я улыбаюсь – достаточно порою знать. Он движется, я слышу шорох кружев, и легкий свист дыхания колышет воздух. Опять патетика, приправленная фарсом, уже давно приелось это блюдо.
Хлопок в ладоши, он улыбается…теперь могу увидеть. Вздох облегченья вылетает вместе с гарью – мерцают томные пластины чароита. Мой бывший Мастер закрыл собою видимый проем окна, перечеркнув чернеющий кусочек неба до блеска накрахмаленной рубашкой. Венецианский тюль и штора, вручную вышита – сменил немного обстановку дома.
Нет, я просто пытаюсь отвлечься. От сожженных легких, от рвущихся наружу слез – сколь ни привычна боль, а миг её отсутствия напоминает каково быть без…
- Ты знаешь выход, так прими решенье.
Пододвигается резное кресло, работа наших мастеров, видно невооруженным взглядом. Напитанная мебель, новая, как шторы – и ноги обмякают, я стою. Нельзя садиться, сочтет, что смог сломить остатки воли.
- Сколько ещё продлится противостоянье, Числимира?
Назвал по имени, оно упало вниз, потяжелевше-властно и привычно садясь на шею. Намеренный намек, возврат к былому, а я уже устала. Подошла к пределу:
- Последний раз сегодня, - открывая мысли, я отвечаю. Как всегда – предельно честно – Ему же не соврешь, хоть как ужом крутись на сковородке. Тихонько отхожу к двери.

Теряется, на целый миг – он каплями перебегает в венах. И глухо, но уверенно, не разжимая тонких губ:
- Вернешься.
И отрицать бессмысленно – вернусь. И вновь мы отыграем наши роли, опять приду, не выдержав препятствий. Подловит, мастер же, искусно выбирает момент очередного приглашенья. Вернусь, пусть не сейчас, но скоро. Все чаще вхожа в этот дом, кривлюсь – отвратно.

- Прощай,.. – и не обратиться, как к Мастеру, по имени тем паче. А Узы медленно ржавеют в тени забытого предназначенья. Я повторю вновь:
- Прощай, - касаюсь кованого оголовья кинжальной ручки дверцы. Проткнули кожу крошки-иглы, довольно чавкая, пьют Душу, я дрожу. Они же параллельно гонят яд кровавый по венам все быстрей, и я дарю им этот яд, пряча неявное от жадных и прожорливых пастей.

- Ты понимаешь все? И принимаешь это, Числимира?
Шатает, но чуть-чуть, киваю на его усталый голос. Звук отражается от чароитовых пластин, которыми закрыты стены. Мой Бывший Мастер все же так велик – отстроить Дом-дворец, отделать его камнем, держащим связь с Духовностью, да приручить его. Велик, Селистр, мой Мастер Бывший. И жалок.
Кормить собою и учениками утробу ненасытную родного Дома. Таков твой мир. И мой такой же, жестко я признаю отвратную реальность. Но все же, удерживать меня не станет, не в наших правилах такой обычай. А Мастер свято все традиции блюдет – свободен каждый в пределах своей клетки, чужая территория – запретный плод.
Насытившаяся дверь спокойно отворится, выпуская, и плавно закрывает Мастера, отрезав доступ в залу всем возможным чувствам.
Гаснет бодрящее сиянье чароита, накатывает паники волна. Неукротимой, просто тошнотворной. Сознания вопит испуганная часть – вернись, останься у него, проси прощенья. Вторая хладнокровнее, но все же раздвоенье. Качаю головой и слизываю желчь от жадных игл с руки – Дворец не выпускает без оплаты.
Пошатываясь, выхожу в ночное полотно заснеженного сада. Шуршат тяжелые слои бесчисленных оборок платья. Традиции – что же поделать, я выбрала свою дорогу, но соблюсти приличия должна. Хотя для себя.

Привычно-тянущая резь в глазах набрасывает полог на задворках порога болевого, пока я вижу. Даже без проблем – картинка не плывет. Вздыхаю.

И отключаю зрение совсем.