Любовь

               

…По трассе, что рассекала серпантином крымский пейзаж, такой удивительный и несравнимый с каким либо другим, резво катил кабриолет. В нем, подавшись вперед, сидела немолодая, но довольно эффектная женщина. Оперев локоток о борт машины и, придерживая шляпку, она с восторгом озирала летящий на встречу простор.

Яркое, но уже не жаркое осеннее солнце томно золотило набегающие картинки, добавляя глянца в и так прелестный вид. От того синее небо, слившееся на горизонте с таким же синим морем, причудливые горы и еще сочная зелень блистали великолепием.

Режущее глаз разноцветье и упругий воздушный поток, что походил своею ласковостью и теплом на бархат, возбуждали в женщине бурю эмоций. «Как давно, я так не радовалась» – думала она, упиваясь приступами ликования. Нежась в охвативших ее чувствах, женщина не заметила, как машина оказалась в городе.

Улицы небольшого приморского городка, сменяя одна другую, светились зазывно рекламой, красками витрин, пестрели людской толпой и снующим транспортом, но вся та меняющаяся декорация уже не трогала ее: цель поездки стремительно приближалась и поэтому она заметно волновалась. Наконец машина остановилась – женщина вышла: и твердо ступая пошла. Густо синее шифоновое платье, особо скроенное и присобранное множеством сборок, подхваченных теплым дуновением, казалось пышным струящимся нежной дымкой облаком и разлеталось волнами при каждом ее шаге.

Она спешила - не по тротуару, что лежал у нее под ногами и не по той, невидимой дорожке называемой людьми судьбой, которая вьется с рождения вместе с жизнью, преподнося взлеты падения крутые повороты, и обрывается у выкопанной могилы. Нет. Ее вело огромное сильное чувство – ее любовь, вело на пролом: по бездорожью. Оно не давало покоя, вселяло надежду. Оно, заставляло жить….               
               
                -1-               

…Нечто странное – серое и студенистое, дышащее обжигающим холодом медленно ползло, обступая ее со всех сторон. Оно колыхалось огромным без видимых границ сгустком, то делаясь складками то, разглаживаясь, набухало, подбираясь, таким образом, все ближе, ближе и вдруг у самых ног поднялось полуистлевшими головами каких-то невиданных мифических гадов с безобразным оскалом и жуткими провалами глазниц. Монотонно раскачиваясь на склизких тронутых тлением телах, они, разверзали широченные почти квадратные пасти и тянули к ней длинные, раздвоенные, изощренно выгнутые языки, похожие на тонкие изогнутые бритвы. Следом, устремляясь вверх и разливаясь там чернью, клубилась тьма. Мертвая тишина, что сопровождала видение, притаившись, звенела безмолвием, пугая не меньше, чем то, что представлялось.

Задыхаясь от сковавшего ее холода, но более от страха, она силилась кричать, однако звуки застревали внутри нее и рот, как у выброшенной на берег рыбы, немо распахивался, судорожно хватая воздух.

«Оля, привет» –  донеслось до ее сознания, будто произнесенное Сергеем. Она огляделась. Из ледяного марева проступала знакомая фигура. Да, это был он, Сергей, ее последняя и потому, наверное, никак незабываемая любовь. Его появление, всколыхнуло радостью, ослабило тиски сжимающего ее страха и Ольга, собравшись силами, потянулась к нему. Горячее прикосновение обожгло стылое тело, подхватило и вызволило из ледяного плена.

Тотчас возникла улица по всему большого города, мельтешащая множеством лиц, где они, держась, как в детстве за руки, смешались с пестрой толпой. Внезапно улица исчезла и появилась огромная до ломоты в глазах освещенная комната. Яркость создавали зеркала висящих по стенам, но если свет отражался во всех зеркалах сразу, то пара, оказавшись в поле зрения их взглядов, под тихий нежный перезвон появлялась в одном и, исчезая, возникала в следующем. Серебряный звон невидимых колоколов постепенно нарастал, к нему добавились, плачь скрипки и яростный рояль, и вскоре, целый оркестр наполнил волшебными звуками комнату и заставил пару закружиться в танце.


 
Белая до пят сорочка, что до того была на Ольге неожиданно превратилась в разлетающееся волнами платье и казалось легким облаком, но не белым, а искрящимся и густо синим. Все те метаморфозы с платьем и обстановкой, плавное скольжение, как будто под знакомую, но в тоже время не узнаваемую, хотя и прекрасную музыку, ощущение горячих рук Сергея, что поддерживали ее, наполнили Ольгу счастьем. Откинув в танце голову, она с восторгом смотрела в горящие любовью глаза любимого ею мужчины. Пылающий в ее груди огонь распаляясь с каждой минутой все сильнее и сильнее, пробуждал в ней мощную стремительно растущую волну чувств, которая обдав жаром, заставила заныть сокровенные глубины нестерпимым желанием. Поддавшись этому столь нещадно жгущему чувству, Ольга подалась к Сергею. Жадные губы, будто долго ждавшие этого момента, страстно откликнулись, впившись в томящееся ожиданием тело, а сильные руки пылко сжали в объятиях….


                -2-

Пробуждение, как всегда было мучительно. Белый больничный потолок равнодушно смотрел на нее с высоты. Облизнув пересохшие губы, Ольга потянулась к стоящему на тумбочке стакану.

Надо подумать, столько времени прошло, а он мне все снится и снится. И на самом интересном месте прерывается. Что же было дальше, изменилась ли ее судьба и остались ли они вместе. Возник неожиданно вопрос. Боже мой, о чем это я, испуганно подумала она и окончательно пришла в себя….

После химии голова шумела, как дремучий лес в бурную ночь. Апатия и вялость владели ею и, не смотря на все ее сопротивление, не желали отпускать. Мысли лениво шевелились и всплывали в ее сознании сами по себе, словно жили, в  каком-то своем, отделенном от ее реальности, мире.

Ольга встала и подошла к зеркалу. Оттуда на нее глянуло бледное с землистым оттенком лицо. Короткий с проседью ежик, потухшие глаза, безобразные мешки под ними, увеличившийся значительно нос....

На кого ты похожа? Страшилище. Подумала она, вздохнула тяжело и отвернулась. 
               

                -3-

Два раза пыталась Ольга создать семью и оба раза без успеха: с первым мужем, может быть, по молодости, с самого начала не заладилось, а второй прожив с ней 15 лет, умер от чрезмерно принятой дозы алкоголя.

Хороший был человек, ничего не скажешь. Руки золотые. Работящий. Когда они встретились, у обоих было уже по два ребенка. Она влюбилась до беспамятства в его голубые, распахнутые детской наивностью глаза, а он, как позже она догадалась, не воспылал к ней любовью, а измученный бытом мечтал о хозяйке, смотрящей за домом и оставшимися без матери детьми. И конечно говорил, люблю, но любил ли….

Жили, правда, дружно и понимали друг друга с полуслова. Чтобы она у него не просила, сразу делалось или покупалось. Все бы хорошо, но частые, особенно последнее время, запои убивали ее. Видеть каждый раз побелевшего трясущегося с похмелья мужа, было не выносимо. Терпела, ругалась, плакала, скандалила, уговаривала остановиться, но тщетно. Он и сам страдал, понимая все, но перебороть себя не смог. Так и ушел в пьяном угаре. Оставил ее одну. Бросил на старости лет, и счастья не подарил.

Восемь лет прошло с тех пор. Дети повзрослели и разлетелись кто куда. А она, с дышащей ей в затылок смертью, видит во сне не его, а другого, полузабытого призрака далекой юности, что возник вдруг года два назад в паутине интернета….

                -4-

Мысли наскакивали одна на другую, то, мешались в кучу, и оставаться в более менее ясном сознании получалось с большим трудом. Как мне надоело это состояние, подумала она, чувствуя, как начинает закипать злость и раздражение.               
Черт возьми, что вообще я здесь делаю. Уже год с небольшими перерывами я в этой клинике, а надежды, что придет выздоровление, нет. Становится наоборот все хуже и хуже. Пролежу, промучаюсь и в итоге, все равно сдохну в этой опостылевшей палате одна. Пусть будет, что будет, поживу в радости пусть час, пусть….

Ольга лихорадочно заметалась по комнате, собирая и кидая в сумку свои вещи, потом оделась и вышла в коридор.               

– Вы куда, Ольга Вячеславовна? – обратился к ней, проходивший мимо доктор.               
– А вот и доктор, кстати. – Злорадно начала она. – Вот что, милок, я ухожу. Достала меня твоя клиника и ты вместе с ней….

– Как уходите? Но, вы не прошли курс полностью, а от этого….               

– Курс пройди сам и лекарства оставь себе.  Надоело мне участвовать в ваших экспериментах, толку от которых, как я поняла ноль, и итог впереди видится плачевный. Вы же сами неуверенны, буду ли я здорова. Потому ухожу, не могу тратить время на пустую затею и тешить ваши ученые амбиции. Я жить хочу, понимаешь, пусть полгода, месяц, один день, но жить обычной жизнью: ходить по улице, ездить в трамвае, есть мороженое. – Говорила она, все сильнее раздражаясь и не останавливая шаг.               
Доктор оторопело смотрел на нее, пытаясь задержать.               
– Не смей прикасаться, – оттолкнула она протянутую руку, и бросилась прочь.               
– Постойте, постойте – уже в след произнес доктор. – Так нельзя. Что вы делаете. Ольга, Ольга Вячеславовна….               
Но, Ольга не могла остановиться. Ее гнали вперед чувства когда-то совсем не свойственные ее уравновешенному  и доброжелательному характеру, но с тех пор, как появились те странные боли и изматывающая тяжестью усталость, они стали частыми гостями. Очень частыми и, как ни старалась Ольга сдерживаться и не давать им воли, они выплескивались порой, весьма бурно, и она устраивала всем, кто попадался под руку, так называемую ею, «Варфоломеевскую ночь». За что позже становилось стыдно….

                -5-

 Распахнув, наконец, входную дверь Ольга вырвалась на улицу. Та обдала ее утренней прохладой, и женщина пришла в себя. День ласково вступал в свои права. Ольга замедлила шаг и села на скамью. Темный больничный корпус хмуро наблюдал за ней. Она повернулась к нему спиной, подставила лицо теплым солнечным лучам и подняла глаза.
Небо в белых барашках удивило синью и глубиной. Свежесть вызвала легкое головокружение. Стайка взъерошенных воробьев, что гоняла голубя прилетевшего видимо, к их кормушке, заставила улыбнуться. Ольга достала телефон.            

– Гена хочу поехать в Крым, как вы на это смотрите. – Сказала она работающему в тур агентстве хорошему своему знакомому, который не единожды устраивал ей поездки.               

– Положительно, Ольга Вячеславовна. А, что так вдруг?               

– Не знаю, видимо время пришло. Давай, займись-ка этим делом. И помни, мне ждать, нет времени, два дня тебе хватит.               

– Есть путевка в Петербург не хотите?

 – Нет, Гена Петербург подождет. В Крым мне надо. Ты слышишь меня. – Крикнула последние слова Ольга.               

– Конечно, слышу. – Произнес оглушенный ею юноша. – Как скажете, Ольга Вячеславовна. Крым так Крым.               

– Вот и славно. – Сказала она, и устало опустила руку….               
 


СЕНТЯБРЬ 2015 ГОД.