Часть четвертая Госпиталь

Трясло прилично на броне
Мое израненное тело,
Я рад, что выжил на войне
Держась в руках  довольно смело.
Впадая в кому бредил снова,
Мне снился друг, убитый Рома.

Пока везли, я видел это,
Что в двух словах не описать,
Войны по городу карета
Прошлась, и Грозный не узнать.
Повсюду техника в дыму
Гранатомет попал в корму.

Вот танк стоит с поникшей пушкой,
Катки от траков обнажив,
И труп бойца с гнилой макушкой
Из люка друга сторожит,
Навечно, словно монумент.
Я буду помнить тот момент

Кругом дома с фасадом черным,
Как с гор спустившийся обвал,
Не нужны стали даже мертвым,
Которых дух везде витал,
И осуждал войны карету
Что мрак несла, вредивший свету.

В тылу был госпиталь развернут,
На сто примерно койко мест,
Над входом вывеской привернут
Международный Красный Крест,
Ну что с того, от ран солдаты
Орали рядом, вне палаты.

Внесли меня в тот лазарет :
От гари черная палата
Могла отправить на тот свет
Кого угодно, но солдата,
Что был лишь мясом на войне
Ей не под силу взять к себе.

Хирург, со скальпелем в руке,
В плече осколок осмотрел,
В его улыбке на лице
Я понял то, что буду цел,
Но вот нехватка там наркоза
Смущала, сталь ведь не заноза.

Чтоб вынуть маленький осколок
Меня связали с краем полок,
Залили ,правда, кружку спирта
В пустой желудок, словно в бак,
Лежал я скромно, даже смирно
И вспоминал Тверской кабак.

Терпел ,понятно, стиснув зубы,
Пока хирург меня лечил,
А санитарка ваткой губы
Смочила мне, чтоб не грустил,
Пока мешал другим палатам
И клял врача отборным матом!

Проснулся где - то в блиндаже,
Пол тела ныло в бандаже,
Зеленкой смазаны все раны,
Что не несли угрозу жизни.
Я попросил письмо для мамы
Отправить друга, после клизмы.

Он был бойцом из пятой роты,
Попал сюда от сильной рвоты :
Консервов тухлых съели впрок,
Ну, банки по три на закуску,
А утром заворот кишок
Поносом сделал им разгрузку.

Приколов много, Леха Ройкин,
Ну, мой сосед с железной койки,
Ходить не мог, нога болела,
Его на вытяжке держали.
Противовес благое дело,
Но ящик мин... Не ожидали…

Из - за чего у нас под тентом
Курить нельзя, взлетишь моментом!
И мы дымили за палаткой,
Где почвой мёрзлой, между тем,
Зарыты, взводом батальона,
Остатки наших бренных тел
Что не сгодились для бульона…

Провел я, может быть, неделю
В тылу открытой медсанчасти,
Заметил, точно не худею,
Пришли в движение запчасти,
И доктор старый, швы снимая,
Сказал одно, рука живая.

Спросил  , - «ты молишься сынок?,
Войны закончился твой срок,
Сходи при случае до храма
Где в полумраке, у икон,
В слезах молилась твоя мама
А ты, дурак, берег патрон».

Чуть оклемался, вызов в штаб.
Знакомых мало мне встречалось,
Ведь ждал меня там сам комбат,
Он стал нам батей, получалось.
Ведь это он приказ нарушил
Когда министра не послушал.

Что нужно нас спасти из бойни,
Где сотни, тысячи солдат
Горели заживо как дровни
С сухой соломой из ребят…
Он кинул в бой спецназ десанта
Как нас спасли... Для всех пикантно.

И вот тот госпиталь за горкой
Остался всем уютной норкой.
Хирург, что нас пилил часами,
Поставил штамп кривой на справку
Я груб ,признаюсь, был местами
Но шел  так быстро на поправку…

Ведь на войну пришли щенками
За месяц дух в боях окреп.
Я за ребят клянусь стихами
Хотя, наверно, это грех.
Они достойны жить в стране,
И даже там, в сырой земле,
Лежать ,как подвиг  для потомков.
Но если выжил, будь собой
Руби безжалостно подонков!

Ты воин русского покроя,
Врагу не дашь в бою покоя,
С тобою вместе вся Россия
Несет на древке триколор.
И пусть Чечня другого стиля
Мы смыли кровью свой позор….