Изгнанные из рая

    поэма      
1.    ПРОЛОГ 
Там, в райских кущах, дерево цветёт –
Льёт горькую истому аромат.
Опали лепестки, завязан плод
И светит, красным озаряя сад.
Не дремлет Змий.
                Пластаясь вдоль ствола,
Высматривает Еву и зовёт:
— Приди, сорви, вкуси запретный плод,
Чтоб жизни полноту узнать смогла!
— Но, мудрый Змий, ты сам сказал, запрет
Отцом наложен на Познанья древо…
Он покарает!
                — В Боге злобы нет.
Зато любовь и страсть познаешь, дева.
Она в испуге дальше отошла,
Чтобы не слышать шёпота соблазна,
Но взгляд блуждал по веткам вдоль ствола,
И привлекал её фонарик красный.
— Адам, сюда!
                На нежный голосок
Отозвалась, заныв в межребрье, рана.
— Ты, муж, силён! Ты ловок и высок.
Сорви мне яблоко, сама я не достану!
Подпрыгнул. Миг – в руке запретный плод.
И вдруг сознанье молния пронзила.
— Я согрешил! Возмездие грядёт!
— Что ж…–
                яблоко взяла и надкусила.
И сразу мир заговорил, запел –
Всё о любви, о парности созданий,
И словно проявилась разность тел
Мужских и женских…
                Стыд возник в сознанье.
Она затрепетала. Страх и боль,
Как лезвие ножа, пронзили душу.
— Адам! Попробуй яблоко. Позволь
И этот грех, коль уж запрет нарушил.
Надкус коснулся сомкнутого рта,
Сок оросил, затронул вкусом губы.
И женская предстала красота
Пред ним, и повлекла желаньем грубым.

Известно, чем окончился сюжет:
Закрылись для четы ворота сада.
Заселена Земля.
                Пришёл завет
От Сына Божия, чья жертва – нам награда.

2.   АДАМОВО  ЯБЛОКО
Застряло яблоко в горле –
Адамом не заглотнулось.
Какой ты дерзкий и гордый!
Я к яблоку прикоснулась.
Мужская, крепкая шея,
А от касанья – мурашки.
Любить ещё не умеем,
Ещё от близости страшно.
Ах, юность!.. Сколько запретов
Отцовских и материнских!
Не помним мудрых советов,
К своим ошибкам стремимся…
Из первых чувств не сложилось
Ни толку в жизни, ни лада.
Лишь вкус – и горечь по жилам –
Плода из райского сада.

3. НЕ  СБЫВШЕЕСЯ
На шее шарф, но шея голая…
— Ты не боишься простудиться?
Тебе укутываю горло я,
Упрятав взгляд свой под ресницы.
Люблю твой облик. Но не смею
Волнение и трепет выдать.
А руки сомкнуты на шее,
Их разомкнуть, как сердце вырвать!
О, это было в давнем, дальнем,
Но так я благодарна року:
В напрасном чувстве и печальном
Ни проку не было, ни сроку –
Оно в тебе не отозвалось
Ни нежностью, ни теплотой…
Оно навек со мной осталось
Моей несбывшейся мечтой.

4. НЕСПЕШНОСТЬ
Ничего нет печальнее страсти
Без, готовой на жертвы, любви.
На огни, на костры!..
                Но не к счастью,
А к несчастьям – лети и плыви!..
Не идёшь по земле и не едешь:
По течению гонит река
Или закувыркаешься в небе,
Протаранивая облака…
Воли нет. Нет маршрута движенья,
Только сила влиянья стихий.
Страсть любовная – самосожженье,
Плата еретика за грехи.
Удержалась. Стерпела. О, Боже!
Как могла ошибиться, пропасть!
Эта пропасть манила, тревожа,
Лавой огненной пенилась страсть.
А когда огляделась неспешно,
Жалким сделался страсти предмет –
Человек недалёкий и грешный.
Слава Богу, раскаянья нет.

     5.  БАРД
Что делал Адам в раю?
Умел ли шутить и петь?
Ты слушаешь – я пою,
И зябко в глаза глядеть,
Как в небо, когда на нём
Ни облачка – синева.
Душа покидает дом
Телесного естества.
Допета песня  моя,
Гитару тебе передам,
И словно за синь-моря
Плыву по шальным волнам!
Твой голос – Орфеев тембр,
Под пальцами струны – в лад.
А, может, Адам Эдем
Покинул, что был он бард?
Хотел о любви  запеть
Со страстью, как на краю!..
Но был на любовь запрет,
И не было тем в раю.
… Задумчивы вечера –
До осени  три шага,
Та искорка от костра,
Как звёздочка, высока.
Костра переливчатый свет
Мешает в лицо глядеть.
Там яблоко в горле?  Нет!
Там песня, что хочешь спеть.

       6.  ПЕСНЬ   ЕВЫ
У Евы искорки в глазах:
Она умеет нежной быть.
Она – ребро. И ей нельзя
Презреть обыденность и быт.
Ей искра Божия дана,
Что на звезду похожа. Но
Она – Адамова жена,
Ей быть подвластной суждено.
Гитара стынет на стене –
Ей от стараний не потеть.
Ребёнок – солнышко в семье –
Пока что не даёт попеть.
И пахнет в доме молоком,
И стиркой, и наваром щей…
Но жилкой бьётся над виском
Мелодия. Теснится в щель
Сквозь зубы стиснутого рта
И вырывается на свет!
Нет, никакая суета
Не гасит вдохновенье! Нет!
У Евы влажные глаза,
Под звуки песни спит дитя.
Сочится песня, как слеза,
И слёзы вылиться хотят.
А, может, потому она
Покинула небесный свод,
Что изначально создана
Людской засеять в Землю род?
Не плотью плоть приумножать,
А дать душе высокой стать?
Дочь Евы – это тоже Мать,
Что миру родила Христа.

7. УДАР
Бард! Не забыть твои напевы.
Не ты, другой супруг у Евы.
Ты ж, как горячий уголёк,
Жжёшь сердце, к памяти жесток.
Зачем, как дым, как флёр тумана,
Развеялся сюжет романа,
Рассеялась приманка грёз,
Оставив в горле горечь слёз?
«Роман – туман» и «грёзы – слёзы» –
Банальны рифмы. От невроза,
Казалось, ненависть рождалась!
И песня ярости металась
В мозгу. Рвала слова и струны:
Мы были нетерпимы! Юны.
За промахи искали мщенья,
Не приобщённые к прощенью.
Но я тебя, мой давний милый,
Без колебания простила,
Простила просто, безыскусно,
Хотя и горестно, и грустно,
Но не таила капли зла…
Потом узнала… И стрела
Пронзила вестью – ноет рана:
В гробу свинцовом из Афгана
Вернулся. Гроб открыли. Мама,
Вся помертвевшая глядит:
Разрезав яблоко Адама,
Рубец на горле грубо сшит.

8. ПЛАЧ
Ясноокий мой, милый, далёкий!
Эта песня – мой горестный плач.
Голос помню, как солнце, высокий,
Голос слышу, он юн и горяч…
Эта песня горька, как рябина,
Огневая, что кисть на снегу.
Ох, лиха твоя, милый, судьбина –
Ни постичь, ни забыть не могу!
Не развеять печали руками,
Не размыть водопадами слёз!
Ничего. Только с датами камень,
Да на камне окалины роз.
Никого. Снеговою порошей
Засыпает кресты, дерева…
Ты со мной. И в душе не умрёшь ты,
Если я, если память жива.

9. ДРУГАЯ  ЛЮБОВЬ
Другой? Возможно ли любить
Другой любовью, чувством новым?         
Вполне. Меняемся, чтоб жить
В согласье с временем суровым.
Проснулись вдруг в другой стране,
На незнакомом перекрёстке.
Куда идти? И вехи нет
На перекрёстке этом жёстком.
И  можно ль сохранить себя
В разрухе, в драке и раздоре?
А тут, терзая и губя,
В своей судьбе за горем – горе…
К добру ли, к худу эта новь?
Надеешься, авось, не к худу.
Вот тут и встретилась любовь,
Всегда похожая на чудо.

      10.   ЧЕТА
Влюбилась в карие глаза,
В твои мерцающие очи.
Ты подарил их нашей дочке!
Ты болью душу не терзал:
Покой, надёжное тепло
В супружестве я оценила.
Всё, что с тобой ко мне пришло,
Мне стало дорого и мило.
Мы, разные, в одно слились,
Как две воды – реки и моря.
И пресной не казалась жизнь,
И не была солёно-горькой.
Я меру жизни поняла
Без жажды власти и богатства,
Ценила общие дела
И душ содружество, до братства.
Мы постигали без борьбы,
Как жить горя, но не сгорая.
Ужель мы, Божии рабы,
И есть – изгнанники из рая?

        11.   НА  КРЕСТЕ
Ты – мой Адам.
                Твоё ребро
Моею стало плотью, сутью.
Да, я – ребро. Моё добро
Стучится сердцем в рёбер прутья.
Но анатомия проста –
Сам изучай себя всечасно…
Суть милосердия опасна:
Штык под ребро, и – снят с креста.
Мы все умны не по годам,
А к старости порой глупеем.
Но я свой опыт не отдам
И не продам свои идеи.
Зачем ударом под ребро
Судьба его лишила света?
Нет объясненья, нет ответа…
И всё же верую в добро.

     12.   НАВСТРЕЧУ
Там, где завесил дождь
Свет из небесного сада,
Знаю, что ты меня ждёшь
С яблочком райским в награду.
Ты – всех влюблённостей смесь,
Сгусток бесплотных мечтаний,
Из не свершённого взвесь,
Весь из воспоминаний…
Что-то в чертах твоих
Светится переливом:
Профили тех, двоих,
Лик, дорогой на диво.
Статью, и не понять,
В этого ли, в другого…
Как мне тебя узнать?
Как мне тебя позвать?
Как мне тебя принять?
Слышишь? Скажи хоть слово!
Так и стою у ворот,
Мучаясь и сгорая…
… Он постоит и уйдёт.
Рано. Созрей для рая.

     13.   ВРАТА   РАЯ
Узнаем ли мы друг друга
В ином преломленье света?
Нужна ль тебе там подруга,
Как я на свиданье этом?
Есть тайна без тайного кода,
Без всяких подсказок разгадки.
Не знаем последнего года
Ни горькой секунды, ни сладкой.
Не видно Познания древа
Из нашей земной колыбели.
Мы только Адамом и Евой
Побыть в этой жизни сумели,
Изгнанниками из рая,
Наказанными за грехи.
И сердце, в груди замирая,
Роняет, как слёзы, стихи.
Но, если мы не убиты,
А изгнаны за ворота,
Возможно, они открыты
Для праведного кого-то?
И если Отцом наказан
Весь наш человечий род,
Возможно,  за честь и разум
Нам Отче рай отопрёт?
Никто не вернулся из рая,
Чтоб правду о нём рассказать…
Легко ли нам жить, не зная?
А верить? А умирать?..

     14.   СУДНЫЙ   ДЕНЬ
Окончится жизнь земная –
Бессмертье у изгнанных отнято.
Изгнанниками из рая
Все в штате Творца работаем.
Хватаем богатство и почести –
Друг другу «носы утираем»,
А сроки земные кончатся,
Как миленькие, умираем.
И очень напомнить гоже бы
Любому в его дороге:
Созданья по образу Божьему,
Мы всё ж не бессмертные боги.
Из жизни, как из океана,
Мы выйдем к Престолу, на сушу,
Покажем не грош из кармана,
А нашу бессмертную душу.
Что скажет Творец, неизвестно,
Но будет судить беспристрастно,
Всё-всё разглядит, что бесчестно,
Оценит и всё, что прекрасно.
Получим по праведной мере
За низкое и дорогое.
Куда отворятся нам двери?
Где нам приютиться, изгои?


15. ЭПИЛОГ
Для того и дана вера,
Чтоб  домысливать не пытались.
Мы людьми рождены. Верно?
Важно, чтобы людьми оставались.
Ох, и тяжек ты, грех унынья –
На суровую долю ответ!
Только в книге о Божием Сыне
Дан людскому роду  ЗАВЕТ.
Притчи – от сотворения мира
И до Богоявленья Христова,
Как с небес звенящая лира,
Нам доносят Отчее слово.
Люди: женщины и мужчины –
В Бога образом и подобьем.
Сотворить нас были причины,
Если терпят нас по сегодня.
Не иссякла краса земная!
Снег окрестности заметает –
Это облако облетает
Лепестками сада из рая.
                - * -               
                *