Флейта в сердце ожила

Если читаешь стихотворения Татьяны Коковиной читательским глазом, что не раз доводилось мне делать раньше в альманахе «Отчий дом», получаешь большое эстетическое и нравственное удовольствие от соприкосновения с красочным и певучим слогом этой поэтессы. А вот пришло время прочесть рукопись новой книги Татьяны Викторовны глазом писателя. И тут я призадумался. А к какой, собственно, категории причислить поэзию Коковиной? А причислить-то, ведь разговор по существу, надо! Стихи Татьяны Коковиной на особинку, ни под ахматовский стиль, ни под цветаевский не дают себе подровнять. Призадумаешься, пока не вспомнишь прекрасную русскую поэтессу Ксению Некрасову. И сразу многое становится понятным, более прозрачными представляются истоки поэзии автора этой книги. Эти истоки берут начало в неиссякаемых глубинах русской песенной и сказовой народности. Неслучайно, наверное, имя автора – Татьяна - совпадает с именем реки, из которой черпает вдохновение поэтесса – речки Татьянки.
Без особого преувеличения назвал бы Татьяну Коковину самарской Ксенией Некрасовой. Русский взгляд на мир, живое, играющее множеством граней, самоцветное искрящееся слово, напевность, русская готовность принять мир во всем многообразии, а порой и противоречии, принять все, уготованное судьбой, зная что вослед за зимой, какой бы суровой она ни выдалась, непременно придет весна.
«Казалось всё предрешено, //Оборвалось, не став началом. //Судьбой-злодейкой не дано, //Чтоб вечно музыка звучала. //Всё улеглось, всё отлегло //Всё невозможное - возможно. //Но вот – весна, а с ней – тепло! //И к солнцу выйдя осторожно //Я отвернуться не смогла, //Лучами вешними согрелась, //Хотя мне вовсе не хотелось, //Чтоб флейта в сердце ожила. //Но что поделаешь? Весна! //Легко, с завидным постоянством //Лишает нас покоя, сна, //Любовным потчуя лекарством! //Не жаль, что чувству поддалась, //И вновь прошлась цветущим садом. //Пусть обманулась, обожглась, //Но вновь обманываться рада
Волшебная флейта. С ней, согласно русским мифам, ходил по лесам белокурый Лель. Поэзия Татьяны Коковиной настолько гармонично вписана в волжскую природу, что лирическая героиня ощущает себя частью этой природы. Она дочь природы. Она же и мать природы, заботливо ответственная за родное.
«Воздух застывший тяжёл и недвижен, //И в наступившей глухой тишине //Носятся слепни, стрекозы всё ниже, //Плачут кузнечики в колкой стерне. //Ветер внезапный отечески треплет //Пышных деревьев тугую листву. //Дикие яблоки бьются о землю, //Грезит природа дождём наяву. //Слышу вдали громовые раскаты. //Детские страхи припомнились мне. //Дерзко напористо дождик покатый //С треском ударил по стойкой стерне.
Природа в поэзии Татьяны Коковиной – настолько живая, что лирические герои стихов автора этой книги, наряду с людьми – деревья, реки, травы. Коковина - природная поэтесса во всех смыслах этого понятия. Природная – в смысле настоящая, а не самопридуманная и самовнушенная. И природная – любящая и чувствующая природу вещей, природу человеческих отношений, природу русского национального характера, природу русского слова и русского наречия.
«Ясным солнышком слово сияет, //В нём заложена жизни основа. //Мой великий народ понимает //Силу мудрого слова живого. //Чутким стоном, серебряным звоном //Слово-солнце над Русью сияет. //Не гордясь своим царственным троном //Нас по-царски лучом обласкает. //Наше русское слово призывно //Ко всему, что согрето любовью. //И звучит нескончаемым гимном, //Не внимая чужому злословью.
Злословья, суесловья в наш век хватает. А вот слово природное звучит все реже и все тише. И чтобы его расслышать, надо обладать очень чутким слухом. С годами слух обычного человека, не поэта, обычно притупляется. Но истинные поэты под это правило не подпадают. С годами у них зорче глаз и чутче слух. Собственно, по этой неподвластной времени чуткости и можно узнать о человеке – поэт он, наделенный даром свыше, или обычный стихотворец. И когда из своих неизбежных странствий души поэт возвращается к началу начал, эта память предков включается в нем, чтобы стать стихотворениями, перед которыми не устоит русское сердце:
«Маршрут автобусный с названьем «Липяги». //На нём я словно возвращаюсь в детство - //Туда, где перелив родной реки, //Где край отцов, доставшийся в наследство. //Речушка окаймляет берега, //Здесь милый дом отеческий, тесовый, //Построен так добротно, на века, //Что с домом посоперничает новым. //Вновь запах лип ласкает мне лицо, //А дом хранит моё родное имя, //Он на приезжих не скрипит крыльцом, //а удивляет ставнями резными. //Маршрут автобусный с названьем «Липяги»… //Народ на Волге завсегда речистый. //Любимые волжане-земляки //Обречены сюда душой стремиться.
Вся эта книга – признание в любви родным просторам, родным людям, родным рекам, родной стороне и родной стране. Признание проникновенное и достоверное. Красивое и в то же время чурающееся красивостей. Признание в словах и почти бессловесное – в интонации речи, в пространстве, что соединяет столь разные слова в стихи, делая их стихо-творениями, а автора – творцом.
«Сегодня с яблонь цвет летит, //Бело с рассвета и до края. //Благоухание пьянит, //И сердце трепетное тает. //Любовь святую подарив, //Цвет не жалел, что погибает, //Собою землю всю укрыв, //Светился, тихо угасая. //На склоне лет на сад взглянув //Я удивляюсь. Может статься, //Как все, я тоже отцвету, //Но прежде, чем со всем расстаться, //Прошу на миг, единый миг, //Мне дай Господь туда подняться, //Где яблонь цвет к земле приник, //В любви не смея ей признаться.
Поэт – творец, но он же всего лишь человек. И как все живое и материальное – отцветает. Но зато каковы же остаются плоды – неувядаемые в стихах. Про стихотворения Татьяны Викторовны можно сказать – единожды прочитавший их, уже запоминает сердцем интонацию, она, словно музыка воды, ветра, лесов, поселяется в душе читательской. Это и называется стиль – в данном случае волжский, распевный, раздольный, лиричный и даже эпичный.
Приятно обращает на себя внимание в творчестве Татьяны Викторовны – ее умение быть самоироничной, весьма редкое у поэтесс. Я бы сказал, что поэтесса и поэт отличны тем, что поэт, неважно, мужчина он или женщина, способен к самоиронии. А поэтесса, опять-таки неважно, женщина она или мужчина, к самоиронии способностей не обнаруживает. Именно влюбленность в себя, не дающая шанса самоиронии, в подавляющем большинстве случаев и не позволяет многим женщинам выйти из разряда поэтесс в поэты. Коковиной это не грозит. Она способна посмеяться над собой и над ситуацией, в которую попала, и при этом не потерять уважения к себе. Самоирония – вернейший признак душевной и духовной силы в поэте, в человеке. В качестве примера приведу стихотворение. Не могу назвать его лучшим в этой книге, где есть стихи, состоявшиеся по самому большому счету. Но это стихотворение очень показательно в творчестве Коковиной именно, как пример самоиронии. Казалось бы, основой для стихотворения стала почти типичная и даже, говоря с мужской точки зрения, неизбежная ситуация курортного романа. Такие ситуации обычно обыгрываются в анекдотах, начинающихся со слов «Муж (жена) приехала на курорт...». Однако под пером поэта эта бытовая ситуация играет вовсе не бытовыми красками.
«Нынче прошлого нет и в помине, //По горящей путёвке - курорт! //Я надела купальник бикини. //Остальное швырнула за борт. //И любовь, как волною, прибило. //И откинута прочь суета. //И давно позабытое «милый!» - //Словно сахар, ласкает уста… //…Я внимала словечкам медовым, //Я лишилась покоя и сна… //Но нежданно грозой чернобровой //Появилась красава-жена. //И дала мне понять, что всё просто, //Охраняют нас ангелов со сто. //Но где счастью прийти суждено, //Не окажется ни одного.
Татьяна Коковина из тех поэтов, что родились на родной земле и ей же пригодились. На таких корневых поэтах незыблемо стоит фундамент русской литературы, они соль земная, хранители и холители родной почвы. Хулителей родного в пост-советское время развелось без меры. А вот холителей сегодня не хватает, оттого и страна наша переживает не лучшие времена. Татьяна Коковина – холитель родной землицы. Говорят, она не только в литературе холит и лелеет родную землицу, но и вполне по земному работает на земле. И хулить родную землю поэту Татьяне Коковиной недосуг, все силы уходят на то, чтобы заботиться о ней.
Однако сказать, что автор этой книги не может жестко выразить свое мнение о хулителях, коим ныне несть числа, нельзя. По закону родной почвы, русской крови и поэтического дара автор этой книги вправе говорить жестко и нелицеприятно о тех перекати-поле соотечественниках из числа хулителей России, у которых родина там, где удобно и сытно.
«Он восхищался лондонским туманом, //Годами заграницы обживал, //А я своей судьбины окаянной, //Навзрыд встречала тридевятый вал. //Запрятавшая слёзы под ресницы, //Не разлюбила я свою страну. //Пугливою израненной синицей //Я зазывала новую весну. //Бывало, ветер обжигал мне крылья, //Вгонял меня в простуженную дрожь. //Но не прельстилась я заморской пылью, //И правдой я не называла ложь. //Годами он искал страну другую, //Юродствуя: «Россия - не страна!..» //По журавлям заморским не тоскую, //Для счастья и синица мне годна.
Простор и широта поэтического дыхания Татьяны Коковиной нарастает от книги к книге. Поэтесса не изменяет лирической основе своей поэзии, но все более в ее книге стихов, которые можно и нужно назвать лироэпическими.
«Степь привольная необъятная //Дождалась меня, дождалась! //И лукавыми ароматами //Ты дразнить меня принялась. //Степь дурманная и духмяная, //Обними меня, обними! //Я сегодня от счастья пьяная //И похмельная от любви. //Оглушила пряной душицею. //Огорошила чабрецом. //Воздала за любовь сторицею, //Мне накрыв земляничный стол!
О том, что автор этой книги плоть от плоти и кровь от крови русского народа и волжской природы, я уже упоминал. Она ощущает себя одновременно и дочерью лесу, и сестрицей реки, и внучкой ивы. И даже отеческому крыльцу, которое не скрипит ворчливо на нее, вернувшуюся в детство, лирическая героиня этой книги – родная. И в этом смысле стихотворение, которое просто нельзя не процитировать, является программным и знаковым для книги. В нем явлено наше русское родство практически во всех его проявлениях.
«Расскажу-ка я батюшке-лесу //Всё, в чем в жизни была неправа . //Он не сквер городской, что повесой //Сыплет листьев пожухлых слова! //Здесь мой брат - черноглазый терновник. //И опёнок – мне тоже родня. //Чуть поодаль краснеет шиповник - //Стыдно за горожанку меня! //Здесь речушка-сестра говорлива - //Разговор о любви заведёт… //И прабабушка - грустная ива - //Волжский ветер мне в косы вплетёт.
Поэтическая зоркость автора, конечно, проявляется в первую очередь в зоркости на слово, и умении отличать слово самоцветное от слова шлакового, сорного. Но да не обидится на меня поэт Татьяна Коковина, если я скажу , что она и самые непритязательные на обиходный погляд слова способна поставить на такое, единственно возможное, место, что они начинают играть гранями значений. Зоркая она женщина и поэт, Татьяна Викторовна Коковина! Не позавидуешь тем, кто в силу гордыни попадется ей на кончик пера. Татьяна Коковина видит таких зорким оком, но одной зоркостью не ограничится, даст по русски такой отпор и такую отповедь, что не захочешь, да пожалеешь неблагодарных гордецов.
«Я – сова, и я вижу в сумерки, //Как, подобный полчищу крыс, //Род звериный в сплошном безумии //Привыкает Россию грызть. //Повсеместно возня крысиная. //Ей людской безразличен суд. //Знать, Россию мою былинную //Грызуны без следа сожрут. //Я – сова, потому – пророчица. //И гореть грызунам в аду. //Усмиряю серые полчища //Тем, что с родиной я в ладу!»
Ладная поэзия Коковиной… Почему ее стихи хочется не только прочесть, но и перечитывать? А потому что они отрада усталому русскому сердцу, они даруют свет надежды и непоколебимой веры в лучшую долю. Вера в русский народ и неприятие русского разлада, как нормы жизни – вот гражданская позиция поэзии Татьяны Коковиной. В ее книге вы не много найдете стихов, где она жжет глаголом читательские сердца. Она не жжет русские, и без того исстрадавшиеся сердца. Она их греет и вселяет веру, а это куда как нужнее всем нам.
«…Отогреется спящий усталый народ, //Он не рвался из грязи да в князи. //Отогнал он врага от родимых ворот, //Наподдав иноземной заразе. //Взялся внук, как и предки его, за топор, //Ладит избу - аж мышцы играют! //Если надобно будет - какой разговор! - //Вновь коня в честный бой оседлает. //Не сидит за пустым неказистым столом, //Не позволит себя обездолить. //Ладит дедовский дом, что не пущен на слом, //Землю предков отечески холит.
Мужчин, похожих на лирического героя стихотворения, не так мало в России. И пусть недруги нашей страны внушают русским женщинам, что русские мужчины слишком много пьют, курят и не хотят работать. Но если глянуть в глубину, в глубинку русскую, понимающим женским – материнским, дочерним и сестринским оком – таким, каким обладает автор этой книги, то откроется извечная тайна веры в Россию, и да не покинет она нас, воплощаясь в прекрасные, согревающие душу на ветрах неласкового времени, стихотворения. Думается мне, что даже членство в Союзе писателей России не помешает Татьяне Викторовне и далее радовать нас прекрасными стихами о русском человеке, что веками достойно и терпеливо обживает родной простор.

Эдуард Анашкин, член Союза писателей России, лауреат всероссийской премии «Имперская культура», самарской региональной литературных премии им.Гарина-Михайловского
446178, Самарская область, Пестравский район, совхоз «Майский"