У Карабаса-Барабаса труппа отменная

У Карабаса-Барабаса труппа отменная -
Он готовит актёров новую смену.
Он изрекает - они ему эхом вторят.
Он превращает безликих кукол - в актёров.
Он им вставляет в уста молчаливые - реплики -
Они отвечают подобострастным лепетом.
Он их режиссёр - он привычно командует -
Он покрывает их губы - липкой помадой -
Он им вставляет новые ватные души -
Чтобы они поголовно были послушны.
Должны подчиняться ему его куклы-актёры -
Иначе будут их вены и швы распороты -
Иначе будут сердца стеклянные вынуты -
И грешная кукла лишится лица и имени -
И заключат её в каземат чуланный.
Куклы боятся - куклы всё понимают.
Их в чулане уже не найдут - не спасут.
Куклы не могут подать в человеческий суд.
И полицейские им не помогут - забавно -
У Карабаса на них - эксклюзивное право.
Они его куклы - его безвольные вещи -
Он их упоённо девятихвосткой хлещет -
До сколов фарфора - до ваты клейкой, малиновой -
Как бы они не просили - как не молили.
Не надо гневить куклам дурным Карабаса -
Кукла должна танцевать - и улыбаться.
Кукла должна быть - непременно весёлой -
Но неизменно склонять деревянную голову.
Напрасно мечтает Пьеро, как идиот -
Нет, длинноносый спаситель к ним не придёт -
Не принесёт от свободы звенящий ключ им -
Так что - смиритесь, куклы - так будет лучше.
И улыбается им Карабас - так ласково -
Намертво клеит на лица - послушные маски -
Он дирижирует их безупречным хором -
Благообразную бороду гладит гордо.
И куклы поют ему в унисон - лопочут -
Спаси, помоги, Карабас, добрый наш отче!
И только Пьеро - молча рот открывает,
И на лице его - маска кривая -
Из-под которой - чёрный взгляд полыхает -
И он что-то жарко шепчет - злыми стихами.
И Карабас иногда замечает это -
Но что взять с нелепой куклы-поэта?
Пускай его - всё равно никуда не денется -
Этот Пьеро - бледный, как приведение -
Тощий, капризный, плакса, эстет и дурак -
Пусть что угодно строчит - лишь бы играл.