Гаррий, Жабский и банный лист

(миниатюра в диалоге)

- Гаррий! Где ты был час назад, ыбёныть?
- А что такое, что такое? Я был в библиотеке!
-…и вот врёт прям в наглую и даже не краснеет! Какая библиотека! Туда уже давно никто не ходит! И там уже вообще вместо библиотеки овощной магазин!
- Ну и что? Я там картошку покупал! И вообще, что случилось?
- Случилось!  Час назад в скверу имени Шекспира Вильяма, около одноименного памятника,  я видел писателя, литературоведа, создателя новых форм и партизанских песен Жабского с сонетщицей Ебуньковой.
- Какой сонетьщицей?
- Не какой, а фамилия у ей такое – Ебунькова. Сонетьщица шикарная. У ей такие сиськи!
- И чего этот член там с ней делал?
- Чего и всегда. Сонеты обсуждал. Руками тряся. Бородёнкой своей поносненькой расстилался. Одно слово – обольститель!
-Ага. А ты прям так вот всё видел и всё слышал!
- Конечно. Я же в это время в рядом расположенной пивной располагался. Освежался после вчерашнего хронического.
- А ты вообще оттуда вылезаешь, из этой рядом расположенной пивной?
- Конечно! Она же не круглосуточная! В семь открывается – в двадцать два ноль-ноль закрывается. Понятия имеем!
- Мы отвлеклись от темы. И что же Жабский?
- Он сначала ей сонеты  читал, потом за пазуху полез, а когда она его из пазухи отпихивать начала, обиделся, сказал, что она его неправильно поняла и  начал орать, что скоро он задушит  этого Гарьку прямо своими пухленькими кулачонками. То есть, тебя задушит. Так что берегись.
- Кто меня задушит? Жабский? Создатель новых форм? Не смешите меня! Я же невероятно сильный! Колбасу каждый день кушаю!
- А он всё равно. И прям трясся весь. Как банный лист на булках Ебуньковой.