Пасха

Около четырех часов утра тишину церковного двора нарушила песнь:

«Христос воскресе из мертвых,
Смертию смерть поправ
И сущим во гробях живот даровав!»
            Чета  Небываловых: Николай Дмитриевич, Нина Ивановна и  их сын Василий -  дружно стояла у самых ворот. Услыхав пасхальную песню, глава семьи подумал: «Ну, наконец-то  запели. Каждый год тянут службу, как резину. А я, простой человек, стой и жди, изнывая от голода и холода.  Еще чуток  подождать, еще чуток ».  К слову, Николай  Дмитриевич  не особо религиозный  человек.  Он бывало и на службу пойдет, и молитву почитает. Да, только как станет вслушиваться  в песнопение , так и не разберет ничего. Из всех слов понимал он лишь «Аминь» и «Господу помолимся». Остальные завывания батюшки из-за сложности  церковного языка Николай Дмитриевич  не мог разобрать . Потому мужчина и вовсе перестал богослужения  посещать. Более того в сердце  затаил обиду, за сложность речей Господних.
  Нина Ивановна, услышав песнь, начала раскладывать принесенную снедь на газетку: кулич, яйцо, соль. Но на этом  потребность в  освещенной пище не иссякла. Заботливая мать семейства достала котлеты, колбасу, сало и цельную запеченную курицу. Воткнув в кулич свечу, женщина подожгла  ее.  Нина Ивановна была взволнована. Но не светлым праздником воскрешения, а тяжелыми мыслями, что не давали покоя.  «Положить или не положить?» - задавалась Шекспировским  вопросом женщина. «Соседка Галя говорила, что в прошлом году ЭТО посвятила, и благосостояние ее сильно улучшилось. Может и мне  попробовать. Но  неудобно. Люди что скажут? А впрочем, что мне до  людей. Возьму и освящу».
 - Христос воскреси! –  кричал батюшка вдалеке.
-Воистину воскреси! – отвечала толпа.
       Пока Нина Ивановна испытывала терзания совести, Николай Дмитриевич разглядывал  содержимое, вынутое из корзинки.  И по сторонам смотрел, сравнивая у кого  еды больше. « О, Михалыч то, гад водку притащил. А Петрович   водку, и  вино, болгар хитрый. Все освятить хочет.  А моя? Говорил же, давай коньяк возьмем. Так нет, видишь ли, библия ей не велит . Тьфу ты, тоже мне закон вселенский -  библия. Там же не сказано, что коньяк нельзя святить» .  Голодные мысли   гнали Николая Дмитриевича дальше по газеткам.  Настроение мужчины было подпорчено месяцем  строгого поста. Не то чтобы глава семейства  испытывал воодушевление к разному роду церковных воздержаний. Но такую любовь питала Нина Ивановна. А потому наотрез отказалась готовить мясо.  Николай Дмитриевич,  как мог, перебивался втихаря яичницей, но без мяса было туго.  А мясо  надо было с начала зарезать, ощипать, осмолить на  газу, вынуть требуху и уж потом готовить. А мужчина  весь этот унизительный его достоинству  ритуал никогда лично не делал. 
«Ох, свинина копченная у  Федьки лежит. Эх, сейчас  бы этой Федькиной свинины да под Петровича водочку, вот это был бы праздник» - облизывался Николай Дмитриевич.
-Христос Воскреси! – кричал батюшка.
-Воистину воскреси! – отвечала толпа.
«Нет, ну все же положу, - продолжала философствовать Нина Ивановна – « … или не положу. Ну, сказано в писании, мол яйцо да пасху святить, а о другом ни слова. Да и запретов на этот счет там нет. Да и были  бы. Галька то вон посвятила и радуется. Добра  нажила за год и все благодаря этому. Нет,  положу. Невзначай… между яиц спрячу».   
  Сын Василий же стоял в сторонке, поглядывал сонным взглядом с некой отрешенностью и непониманием  на длинную змею полыхающих свечей.  В голове роился один вопрос: «Какого, спрашивается, Христа ради, мы все здесь в четыре утра собрались. Вот это людям делать нечего. А ведь  было бы очень не плохо в постели лежать». Подобная мысль  появилась в  тот самый момент, когда Николай Дмитриевич пытался пинками разбудить отпрыска и заставить его пойти в церковь.
     Вопреки обиды на церковь, глава семьи  обожал  окончание всей этой коллизии. Когда придя домой  семья садилась за стол и разговлялась, если конечно можно так назвать безумное поедание всего, что было  наготовлено на протяжение нескольких дней. Ели так, будто завтра снова в пост.
-Христос воскреси! – закричал батюшка совсем рядом.
-Воистину воскреси! – отвечала ему  чета Небываловых.
  В тот момент, когда  отец Иоанн  потянулся к ведру со священно водой, силясь разминуться со своим животом,  Нина Ивановна  быстрым движение достала из кармана заботливо  сложенные  пополам и перетянутые  резиночкой деньги. После чего положила их между крашенок.
  Батюшка сначала окропил еду,  вместе с тем и затесавшуюся  пачку денег, а потом щедро оросил чету Небываловых.
«Ну все теперь то дело пойдет. Теперь и холодильник, и телевизор новый купим. Теперь пойдет, Гальке то поперло и нам попрет»  - думала Нина Ивановна, быстро складывая освященные продукты в корзинку.
-Христос воскреси! – кричал  батюшка.
-Воистину воскреси! – отвечала толпа в конце очереди.
- Нина давай бегом продрог весь, еще и водой окатил, как из ведра, - причитал Николай Дмитриевич, мечтая о копченой свинине, что ждала его дома.
-Бать, так вода из ведра  и была, -  хихикнув,  подметил Василий, за что получил подзатыльник.
-Да идем, уже идем. Васенька бери корзинку.
На что Вася недовольно цыкнул  и вяло потащил корзинку к выходу, мечтая о мягкой подушке.
  На прощание Нина Ивановна окинула высокомерным взглядом  длинную вереницу таких же семейств, которые  еще стояли в очереди за благодатью.
-Гляди Коля, на этих людей. Водку притащили, вино. Совсем стыд потеряли, такое святить,  – возмутилась Нина Ивановна, взяла Николая Дмитриевича под руку и подумала: «Воистину воскреси!»


 
 


.