Девочка и Смерть

      Одна девочка долго и серьезно болела. Многие месяцы она лежала прикованная болезнью к своей кровати в окружении банок с таблетками, коробок с порошками и тюбиков с мазями. К ней, то и дело, подсоединяли какие-то прищепки с проводами, ведущие к непонятным мигающим приборам, то вкалывали в руки иглы с трубочками, по которым медленно вливались в тело девочки лекарства. И лишь один старый игрушечный мишка не относился ко всему больничному, что окружало девочку. Он всегда был прижат к груди девочки  и  вместе с ней и спал, и принимал горькие пилюли: на животе у мишки был маленький карманчик, куда девочка прятала особенно противные таблетки, из тех, что давали ей врачи. За все время, которое девочка уже болела, в этом кармашке скопилось порядочно таблеток и пилюль, и со стороны казалось, что медвежонок  где-то каждый день плотно перекусывает и становится все упитанней и упитанней. Но он был настоящий Друг и поэтому никогда и никому не выдал бы секрет девочки.
      Все это время многие врачи осматривали девочку и изучали ее болезнь; потом долго и задумчиво качали своими головами, что-то тихо, с очень грустными и усталыми глазами, говорили её не менее грустным и усталым родителям. Иногда мама беззвучно плакала, прижавшись к плечу папы, а папино, обычно доброе лицо, словно каменело, и только лишь скулы, казалось, жили своей отдельной жизнью…
      А девочка смотрела на все это безразличными глазами, покорно сдавала всевозможные анализы, принимала лекарства, измеряла свою температуру и давление,  словом, делала все, что говорили врачи и родители. Она очень, очень устала. Ей так хотелось хоть ненадолго вернуться в то время, когда к ней еще не пришла эта страшная и мучительная болезнь. Она вспоминала шум весеннего ручья, бегущего по асфальту вдоль бордюров улиц, и несущего кораблик из древесной щепки с парусом, сделанным из конфетной обертки… Она вспоминала сладковатый и пьянящий запах сена в бабушкином сарае, и как колко щекотали её тело соломинки… Она вспоминала нелепого снеговика во дворе ее дома, которого она с подружками терпеливо лепила из мокрого снега целый час, пока варежки изнутри не стали мокрыми, а снаружи покрылись ледяными катышками;  и как дворовые ребята с разудалым гиканьем атаковали его и разрушили за считанные минуты…
      И однажды девочка увидела сон…
      …она шла по луговой тропинке, которая привела ее к лесу. Этот лес нависал над девочкой, словно темная неподвижная стена: кроны деревьев закрывали небо, вокруг не было слышно ни щебетания птиц, ни даже легкого дуновения ветерка. Только тишина и мрак были впереди. Девочка еще раз оглянулась на зеленый цветущий луг, на апельсиновое солнышко, не безмятежно порхающих над самой травой стрижей, и смело вошла в лес.
      Странный это был лес. Тут росли различные деревья: и старые, огромные, в три обхвата дубы, и молодые, совсем тонкие деревца, но совсем не было ни кустов, ни зарослей папоротника, ни даже какой-либо травы. И независимо от их возраста, все деревья были покрыты сухой, потрескавшейся корой, похожей на серую труху, и тёмной безжизненной кроной. Теперь девочка поняла, почему в лесу было так сумрачно: нигде вокруг не было ни пятнышка зелени; а были лишь серый мох, бледно-коричневые сухие листья и почерневшие стволы деревьев…
       И тут девочка заметила, что откуда-то спереди, сквозь неподвижные мачты деревьев струится мягкий серебряный свет. И пока девочка шла по тропинке на этот свет, у нее стало возникать очень неприятное чувство, что оставшиеся за спиной стволы деревьев  смотрят ей вслед. Да, от этого ощущения девочке стало как-то неуютно и даже немного (совсем чуть-чуть!) страшно, и она ускорила шаг. Но и темнота за спиной сразу стала сгущаться, что-то (или может быть даже «кто-то»!) стало цепляться за платьице, чьи-то голоса шепотом, от которого всё холодело внутри, звали ее повернуть назад.
       Долгая болезнь сделала девочку смелой и терпеливой: она не оборачивалась и даже попыталась бежать вперед.  Она словно пробивалась сквозь мощный невидимый поток встречного ветра. А вокруг не шевелился в ледяном безмолвии ни один листик, не дрогнула ни одна ветка, не качнулся ни один ствол! И чем больше усилий прилагала девочка, чтобы двигаться вперед, тем плотнее становилась невидимая преграда: сначала она была тягучей, как густой кисель, но, чем дальше, тем более становилась похожа на липкий резиновый клей. Девочка уже стала совсем терять силы, как вдруг невидимая преграда лопнула, и, не удержавшись на ногах, девочка упала на колени. Но, к своему удивлению, она вовсе не поранилась, и вот почему.
       Девочка очутилась на необыкновенной поляне: всю эту поляну заливал мягкий серебристо-молочный свет, и от этого все вокруг казалось сделанным из тончайшей серебряной фольги. Девочка вспомнила, что в такую же фольгу, всегда был завернут ее любимый шоколад. И ей снова стало легко и спокойно. На этой серебряной поляне росла серебряная трава, у деревьев, кольцом окружавших поляну, были серебряные ветви и маленькие серебряные листочки. Все вокруг было словно вырезанным каким-то неведомым, но очень  искусным мастером. Девочка так и не увидела источника этого волшебного света - он как мягкая вата на рождественской елке окутывал все пространство вокруг. И тут девочка заметила, что она не одна…
        В центре волшебной поляны на небольшом серебряном пенечке, словно на маленьком троне, сидела женщина. Девочка поняла, почему она сразу не заметила ее: женщина была одета в белоснежно-дымчатую, словно утренний туман, накидку с капюшоном, который полностью скрывал ее волосы и лицо. Но девочка была уверена, что под накидкой скрывается именно женщина, потому что было что-то очень знакомое в сидящей в центре поляны фигуре…
        Так любила сидеть ее МАМА!  Когда они гостили у бабушки в деревне, вечером, возле старенькой печки, она всегда сидела на самом краю стула, положив усталые руки на колени и, чуть склонив голову, смотрела на огонь за приоткрытой печной дверцей…
        Девочка подошла к белоснежной женщине поближе.

        - Здравствуйте! - сказала девочка.

        Женщина подняла голову и посмотрела на девочку. У нее было лицо мамы!

        - Здравствуй, моя девочка.

        - Мама..?  -  удивлённо прошептала  девочка.

        - Не совсем, милая…- сказала женщина и грустно улыбнулась.

        - Но почему Вы так похожи на маму?!  Почему сидите, как она? Улыбаетесь, как она?  И почему у Вас мамины глаза..?

        - Видишь ли, девочка моя, эти глаза встречали тебя, когда ты пришла в этот мир, - тихо и нежно отвечала женщина. - Наверное, было бы правильно, чтобы они и провожали тебя из него…

        - Значит, я умираю? - спокойно спросила девочка.

        - Да. И я здесь для того, чтобы тебе было не так страшно, - просто ответила серебряная женщина с лицом и глазами Мамы.   - А теперь, милая, просто посмотри в мамины глаза…

        И девочка посмотрела.

        -«Какие же они красивые!», - думала она. - «Я никогда не замечала, что у мамы такие красивые и немного грустные глаза. Они так похожи на два бездонных голубых озера, окруженные камышами ресниц…»

        Утром в палате у девочки стояли врач и родители. 
        - Сердце остановилось ночью. Мы пытались сделать все, что могли. Примите наши соболезнования…, - сказал родителям пожилой врач с усталым лицом.
        Но папа и мама уже не плакали. Они, не отводя взглядов, смотрели на лицо девочки: казалось, что она спит и ей снится какой-то очень хороший  и добрый сон. И лишь  глаза ее были открыты так, словно она хотела рассмотреть что-то, что ни стоявшие здесь родители, ни врач, ни даже друг-мишка, не в состоянии были увидеть…
        … ДВА БЕЗДОННЫХ ГОЛУБЫХ ОЗЕРА, ОКРУЖЕННЫЕ КАМЫШАМИ  РЕСНИЦ.


(09.06.2007г.  г.Минск. )