Сон с 12-ого на 13-ое

Это всего лишь сон, увиденный мной именно сегодня ночью и записанный утром, но, по понятным причинам, я упустил много подробностей и деталей, но в целом, картинка происходящего мне понятна.

                Помните, это сон.
               
                1
 
Сегодня, ты приснилась мне впервые. Странно, столько времени знакомы, а снишься, как будто только вчера увидел и всё ещё прибываю под впечатлением от твоего образа. Встретились мы, как это не странно на моей территории, ну, это и логично, ведь я так этого хотел, да, и сон ведь всё таки мой.

Ты вбежала радостная в мою маленькую и неуютную квартирку потрясая бурой книжечкой в руках и сказала:

-Ну, как тебе, мой новый паспорт?!

Я ошарашенный таким внезапным появлением с трудом вымолвил:

-Кра-си-вый. Пойдём и вместе купим для него настоящую кожаную обложку.

Ты кивнула и радостно произнесла:

-Угу!

Я подошёл к тебе и хотел обнять и поцеловать, но ты сказала:

-Я устала с дороги. Мне надо принять душ и выпить кофе. Подожди немного.

Я показал, где находится ванная, а сам пошёл поставить чайник, но вдруг вспомнил, что у меня нет дома кофе. И тут ты как будто прочитала мои мысли и сказала выглянув из ванной:

-Я привезла чудесный кофе. Я знаю, ты его не любишь, но этот тебе понравится, я уверенна в этом.

Мне почему-то захотелось непременно прочесть Булгакова, именно тот момент, когда Мастер встретил Маргариту на улице с этим отвратительным жёлтым букетом цветов в руках.

Я пошёл в общую комнату и подбирая по пути свои разбросанные вещи думал о таком странном совпадении.
Книга оказалась на столе, я легко нашёл нужный эпизод и прилёг на диван.

Ты вернулась довольно таки быстро, я только успел дочитать до того места, когда роман о Пилате был напечатан в пяти экземплярах.

Ты подошла к дивану, в халате и с полотенцем, которым вытирала свои прекрасные волосы.

-Заждался? -сказала ты.

Я оторвался от книги и мне стало не по себе. Глаза у тебя были такие грустные-грустные, глубокие-глубокие и печальные. Я понял, ты не останешься и мы не пойдём покупать кожаную обложку.

Я судорожно сглотнул и спросил тебя:

-Почему?

Ты сказала:

-Я не принадлежу себе и тем более никогда не буду принадлежать тебе, я принадлежу обстоятельствам. Мы разные, очень разные. Это просто безумство. Ты понимаешь?

Я бросил Булгакова на пол и отвернулся к окну. Ты бросила полотенце на кресло, легла рядом со мной на диван, между спинкой и мной и  спросила:

-Ты обиделся? Да?

Я не поворачивал головы и смотрел в одну точку, думая, зачем же ты тогда приехала?

Ты приподнялась на локте и навалилась своей грудью на мою. Я почувствовал мягкое  и приятное тепло твоего тела, влажные волосы касались  моего лица. Ты пыталась заглянуть в мои глаза, но я не поддавался. Тогда ты своею нежной рукою повернула мою голову к себе и я увидел на твоём лице виноватую улыбку и обняв тебя принялся ласкать, Но я ошибся.  И ты сказала:

-Не надо. ничего этого не будет, я так решила. Ты слышишь?

Я конечно же слышал, но не верил своим ушам.

-Почему? -спросил я.

-Потому что мы с тобой чужие и должны оставаться такими, -сказала ты.

-Но тогда зачем ты приехала?

-Хотела убедиться, что ты не фантом и есть на самом деле. Как же ты не поймёшь, я полюбила тебя, даже, тебя не видя, как влюбляешься иногда какое-то приятное ощущение.


-И что убедилась? что дальше?

-А дальше...дальше, я просто не смогла тебя простить. Ты понимаешь меня?

-Конечно же понимаю. Но и ты пойми, твой поступок крайне жесток.

-Неужели? ладно, не будем об этом.

И ты потянулась  к моим губам, а я в недоумении смотрел на тебя и не мог понять порядок твоих действий; сначала полюбила, затем возненавидела, а в итоге хочешь поцеловать именно в губы.

Ты коснулась своими губами моих, я не отвечал, помнил, твои слова, про счастливое замужество. Но ты сказала:

-Ты чего, дурачок, обиделся, что ли?

-Как тебя понимать? -спросил я.

-Просто поцелуй и всё.

Я ответил. Твои горячие и сочные губы увлекали меня в мир грёз. Не знаю, сколько прошло времени, но я стал задыхаться и мне ещё подумалось: "как же тебе хватает воздуха, а мне уже нет?" но потом сообразил, просто ты навалилась на меня(хоть ты и хрупкая, но, да я и сам тоже щупленький) и мне было просто тяжело набирать воздух в грудь.

Ты это заметила и оторвалась от моих губ. А затем, как бы случайно обронила фразу:

-Мне ужасно не везёт с мужиками. Веришь, нет?

Я сказал:

-Охотно верю.

Ты села на диван, опёрлась спиной о спинку, ноги свои перебросила через мои и закурила. Откуда взялись у тебя на диване сигареты? ума не прилажу.

А затем спросила:

-Ты как сам?

Я ответил:

-Да никак. Что там спрашивать.

Ты жадно затянулась пару раз и с кончика сигареты начал свисать серый пепел. Я поискал глазами пепельницу, но вспомнил, что уже давно не курю. Ты заметила это и сказала:

-Не суетись, я в руку. Я привыкла.

Ты почти докурила сигарету до конца и я спросил тебя:

-Можно мне съесть пепел с твоей руки?

Ты округлила глаза и улыбнувшись спросила:

-Это ещё зачем?

-У меня изжога. Помнится, когда я курил, то пепел помогал бороться с ней.

Ты подставила ладонь с пеплом и я слизал своим шершавым языком с твоей ароматной ладони противный серый пепел. Немного пепла упало на диван, но на это никто не обратил внимания.

Потом я глянул в окно. Там было ярко и солнечно. Затем, перевёл взгляд на тебя и мне показалась, что это не ты сидишь рядом со мной, а моя сестра. Она тоже брюнетка со стрижкой каре. И тут я вспомнил, что у сестры тринадцатого день рождения. Нас мать родила в один месяц и почти в один день, только с разницей в несколько лет. Мы с сестрой словно двойняшки, с разными датами рождения.

И тут ты перехватила мой взволнованный взгляд и сделала круговой  жест кистью левой руки и сказала:

-Спи.

И я действительно уснул.

                2

Потом я очутился в крошечной квартирке своей английской бабули. Помню, забегаю на лестничную площадку, а все три двери в квартиру открыты настежь.
Захожу в квартиру не ожидавший ничего хорошего и вдруг кричу:

-Бабуля! ты жива?!

И тут выходит бабуля; старая-старая, седая-седая и говорит:

-Чего со мной сделается? Разве можно так кричать.

А я подумал, что уже очень давно её не видел.

Затем бабуля прошла на кухню и я пошёл за ней. Квартирка была маленькая, а кухня огромная. В кухне было всего одно окно, но не смотря на это в ней было очень светло и уютно.

Мебели в кухне было очень мало; посередине стоял стол, рядом плита, у окна стояло старенькое кресло и у стены слева от кресла стоял сервант.

У плиты стояла молодая девчушка лет девятнадцати и помешивала в огромной кастрюле борщ. Я ещё подумал, бабуля живёт одна, а кастрюля на сто человек.

Девушка была со светлыми волосами и то ли серыми, то ли голубыми глазами и с чуть располневшей фигурой. Я почему то подумал про себя: Шведка наверное, они все светлые и полные. Она бросила мешать борщ и пошла вытирать пыль с серванта.

Я сел в старое кресло возле окна и неотрывно наблюдал за ней. И вдруг она на меня взглянула, как бы только что заметив. Я растерялся и спросил, почему то по русски:

-Кашеваришь?

А она ответила почему то по английски:

-Готовлю еду и делаю уколы.

А я спросил:

-Медсестра?, -опять естественное по русски.

-Патронажная. -ответила она по английски.

И тут я заметил, что она при разговоре отворачивается и присвистывает. И вдруг она повернулась ко мне и показывая пальцем на отсутствующий передний зуб сказала:

-Пришлось удалить зуб. Как только десна заживёт, вставлю. -почему то виновато сказала она опять по английски.

Я ей тоже улыбнулся и показал, что у меня тоже нет зуба, по странному совпадению именно такого же что и  у неё. И мы весело с ней рассмеялись.

Тут она от куда то принесла хрен и мы стали с ней его есть, откусывая по очереди небольшие кусочки. Причём она очень сильно морщилась, а мне он показался безвкусным. Она спросила:

-Тебе разве не остро?

-Нет,-ответил я.

-Ну, конечно же, ты русский, вы любите всё острое и говорят, хрен вам дают в детстве вместо соски.

-Что за чушь? -сказал я.

-Да, бабуля всегда всех этим хреном понужает, порой и не поймёшь её, то ли она про корнеплод сказала, а то ли ругательство. Вообще, вы русские странные; не любите вы ни себя ни своей страны. Вот и бабуля тоже...

-Нас сложно понять, так, что не задумывайся ты над этим, -сказал я и откусил ненавистный хрен.
 
Тут она  посмотрела мне в лицо или даже в мой рот, прищурилась, словно близорукая и сказала:

-А у тебя кариес. Тебе надо к стоматологу. Но завтра не ходи, а то он упадёт в обморок от запаха хрена. Они здесь к нему не привыкшие.

Странно мы с ней всё таки общались; она была шведкой, говорила по английски, и при этом прекрасно понимала по русски, но упорно не хотела на нём заговорит.

Я попрощался с ней, сказал, что мне надо домой, что дома у меня ты, сидишь на диване, куришь и ждёшь, когда я проснусь.

                3

Я вышел из маленького дома, где была крохотная квартирка моей бабули и пошёл по сумеречной улицы. Хорошо запомнил направление по которому шёл; строго с Юго-Запада на Северо-Восток.

Улица была хоть и широкая, но пустынная, никто не встречался. И тут я вдруг понял, что иду по колено в воде. На улице мороз, декабрь, вода холодная-холодная и почему то не застывшая.

Я вспомнил, что не замёрзнуть в такой мороз может только солёная вода. Я наклонился, окунул палец в воду и попробовал её на в кус. Вода действительно была солёная, но не морская и тут я понял, что это слёзы. С детства я не ощущал их вкус. Кажется, я последний раз плакал в лет восемь.

Я понял, что дома ты меня не ждёшь и идти мне расхотелось, но ледяной холод пробирал меня до костей и я вспомнил, что в принципе  идти мне больше не куда и я всё таки побрёл домой.

Дом меня встретил мёртвой тишиной и смертельным холодом. Я сбросил с себя мокрую одежду и решил затопить печь. Но как я не старался работать кочергой в печи, но не нашёл ни единого живого и тёплого уголька, только одна сажа. "всё сгорело"-подумал я и пошёл искать спички, но их тоже нигде не было.

Тогда я решил залезть под одеяло и хоть там согреться. Я вошёл в общую комнату, в которой стоял диван, понимая, что ты ко мне являлась конечно же во сне, я и не думал уже о реальности твоего приезда.

И вдруг, моё сердце ёкнуло; на диване лежала помятая мною подушка, а на спинке дивана отчётливо виднелась небольшая вмятинка от твоей хрупкой спины. Я зажмурил глаза, встряхнул головой, чтобы она просветлела и спала наконец то пелена иллюзии. Но когда я открыл глаза, вмятинка никуда не исчезла, более того, на диване я заметил серый пепел оброненный нами...

И тут я разразился страшным воплем и наконец то проснулся. И понял, что я остался совсем один, без своей такой вожделенной иллюзии.