Поэт в России

    Поэт в России —
     больше не поэт
(Евгений Евтушенко)

«Идут белые снеги,
как по нитке скользя…»

Я в шикарной «телеге»
фордыбачу, друзья.

Лихо мчу по хайвэю,
жизнь и скорость любя.
Я в Россию не верю —
верю только в себя.

Отвергаю я пытки
добротою и злом.
Уважаю напитки —
лучше, если со льдом.

Алкогольным наркозом
убивает тоска.
Радикальней «заноза»
в самый центр виска.

В роковую минуту
я глотком остужусь.
По крутому маршруту
пусть уносится Русь!

Мир спешит к глобализму,
что страшит, как грифон,
но не слышно отчизну —
отключён микрофон.

Сдохли догмы и «измы».
Вместо славы — позор,
а взамен коммунизма —
мусульманский террор.

Пусть свободы и хлеба
«нарубает» шахтёр!
Мне бы — солнца… и неба
бирюзовый шатёр.

A ещё бы листочек —
тот, что с ветки ольхи,
и в придачу цветочек,
чтоб писались стихи.

Мне б щепотку пустыни
и раздолье лугов,
и словами простыми
утешать мужиков.

Каруселью эпохи…
росы, снеги, дожди
и российские лохи,
и кидалы-вожди…

В хоре многоголосья —
болтунов камнепад.
Ненавижу вопрос я —
кто опять виноват?

Коллективный наш разум
мне умом не понять.
Метастазит в нас фраза —
что нам делать опять?

Время крутит колёса,
может взять и убить.
Мы не любим вопроса —
быть нам или не быть?

Если больше нет силы
закусить удила,
восклицает Россия:
«Ах, была — не была!»

Улетела Жар-птица,
поимев дурака.
Coca-Cola и пицца
на Руси — на века.

Не могу из березы
выжать манговый сок.
Я не царь, я не Грозный
и, к несчастью, не Бог,

но не хнычу, не плачу —
пережил холокост.
Ухватил я удачу,
как пантеру, за хвост.

Нобель славный был парень —
изобрёл динамит.
Думал я, что на память
мне награду вручит.

Но талант не измерить
даже сотней наград.
В Пастернака я верил,
а за Бродского рад.

Он с величием Бога
тусовался, как жлоб,
и кривая дорога
завела его в гроб.

Для России поэты —
в горле царственном кость.
На дворцовых паркетах
нежеланный я гость,

но горланю я «Браво!»,
когда надо стрелять.
Не имею я права
и себе доверять.

Кто дорвался до власти, —
потребляет икру.
Криминальные страсти
упростили игру.

На Руси правит шухер,
и конца ему нет.
Почему я не «шутер»,
а треклятый поэт?

Слава Пушкина, Стеньки —
безрассудна, как боль.
Быть поставленным к стенке —
боже правый, уволь!

Маяковский, Есенин —
мировая братва!
На могилах весенних
зеленеет ботва.

Всех врагов закопаю,
презирая их плоть.
Удостоюсь я рая —
будет добрым Господь:

мне дарует бессмертье
и отпустит грехи.
Проживу я столетья,
сочиняя стихи.

Спермой слов засоряя
поэтично среду,
доберусь я до рая,
не прижившись в аду.

Стану новым мессией,
с Богом буду дружить,
а хмельная Россия
будет горько тужить.

1998–2016