Не пишется

Начну с одной цитаты, которая собственно и подтолкнула к этой реплике.

Попалась в докладе  Ж.-Б. Ботюля, посвященного сексуальной жизни Иммануила Канта, фраза (Да, вот так! Философы всерьез интересуются сексуальной жизнью великого философа). Так вот фраза – «Нередко бывает, что моралисты проповедуют целомудрие, в то же самое время, наслаждаясь радостями плоти». Да сплошь и рядом! Со времен «Декамерона», «Кентерберийских рассказов» и Пьетро Аретино это вовсе не новость.

 Ну, в общем, глубокий скепсис, переходящий периодически в разнузданный цинизм, это такое мое, что ни тени возражения фраза не вызвала. Вообще, все проповеди, нравственные обличения, и клоунада с занятием поз «совести нации», вызывают у меня активное отторжение. По этому поводу вспомнилось у Горького в заметке о Л. Толстом - «Все русские проповедники, за исключением Аввакума и, может быть, Тихона Задонского,— люди холодные, ибо верою живой и действенной не обладали».

Кстати, по поводу Л. Толстого, который имел определенные основания считаться моральным авторитетом. Всю молодость и зрелость он провел самым жизнерадостным образом, хотя регулярно корил себя за это. Все дневники его, в постоянных моральных увещеваниях к самому себе, и сетованиях на постоянные срывы.

У того же Горького можем найти:

«О женщинах он говорит охотно и много, как французский романист, но всегда с тою грубостью русского мужика, которая — раньше — неприятно подавляла меня. Сегодня в Миндальной роще он спросил Чехова:
— Вы сильно распутничали в юности?
А. П. смятенно ухмыльнулся и, подергивая бородку, сказал что-то невнятное, а Л. Н., глядя в море, признался:
— Я был неутомимый...
Он произнес это сокрушенно, употребив в конце фразы соленое мужицкое слово».

В связи с этой двойственностью облика Толстого, один из его современников заметил, что легко, де, графу Толстому, отгулявшему свою молодость, в свои восемьдесят, призывать нас к благонравию.

И, тем не менее, моральным авторитетом он действительно был.

Посидев и порассуждав так, укрепившись в своем мнении, что право на свою широковещательную моральную позицию мало кто имеет, подумал, что все же, хоть мир и полон лицемеров и отъявленных негодяев, но, все-таки, не все же вот такие. Есть и искренне заблуждающиеся. Уверовавшие, что им то, как раз (почему-то им), в отличие от других, и открылась вековая мудрость и справедливость, и их долг поделиться этим с остальными.  Если надо, то и наставить их (всех остальных) по-отечески на путь истинный. Потому что остальные то глупы и несведущи, а вот он то…

Заварив чайку, и сев перед компьютером поудобней, я отхлебнул пару глотков, и мысль побежала порезвее.

У всей этой проблематики есть одно коренное противоречие, как мне думается. Это противоречие между словом и делом. И дело не в том, что мы не можем быть верными своему слову. Говорим одно, а делаем другое. А в том, что слово и дело – это два разных вида деятельности, и совместить их во времени и пространстве практически невозможно. Человек либо действует, он актор (деятель), либо он наблюдатель, исследователь, составитель текстов (книг, моральных проповедей, произведений вообще). И больше того, то, что человек думает, очень мало связано с тем, что человек делает.

За последние двести лет, после Гегеля, рациональность человека неоднократно ставилась под сомнение. А двадцатый век с его двумя мировыми войнами, истеричной толпой, и концлагерной высокотехнологичной индустрией уничтожения людей, и вовсе похоронили это убеждение. Маркетологи, пиар- и полит-технологи исходят из того, что человек нерационален. Как по этому поводу говорит проф. Валерий Соловей - Люди существа не рациональные, а рационализарующие. Т.е. постфактум выстраивающие себе рациональное объяснение своим уже совершенным действиям*. Кстати, рекомендую его видео-лекции. В сети их полно. Валерий Дмитриевич слегка сгущает краски, но, в основном, сугубо в дидактических, учебных целях.

Дело в том, что действует человек на основании некоторого набора, усвоенных им (довольно некритично) паттернов, образцов поведения. Во время действования человек не занимается анализом, и не делает выводов и заключений. (Очень часто он и потом-то делает это почти никак) Действующий человек принимает сигналы и реагирует. Он вовлечен в поток событий и движется в нем в соответствии с заранее выбранным стилем и направлением. В лучшем случае у человека есть план, более или менее проработанный, которого он старается придерживаться. Но насколько успешно реализуются наши планы, и как Создатель над ними смеется известно давно.

А вот теперь по поводу «не пишется».

Как то довелось услышать такое сетование от человека, в жизни которого только что произошли большие, осознанные, желаемые перемены. И вот после всех этих перемен – такая констатация. Я тогда ответил, что в любом тексте, который мы пишем, присутствует система взаимосвязанных оценок. Некоторый согласованный, внутренне непротиворечивый взгляд на события. А перемены принесли большой массив новой информации, которая еще должна отлежаться, должна быть осмыслена. Вот когда это произойдет, возможно, снова можно будет писать.

Но это был полуответ. Его надо было бы продолжить. Вот, кажется, продолжаю.

Человек вовлечен в поток событий с обилием новых явлений и ощущений. А любой текст, в том числе и поэтический, – это некоторая система. Систематизацией человек может заняться только тогда, когда выйдет из процесса, выйдет из потока на берег. А это может произойти либо когда закончен какой-то этап в этом процессе, либо когда закончен весь процесс. Тогда человек может отстраниться и посмотреть на все это как на нечто, что когда-то началось и к чему-то пришло. Вообще, человек, как мне кажется, всегда пишет о том, чего нет, чего не хватает. О любви, которой нет, или которая уходит. Если человек пишет о том, что есть, с большой вероятностью, он натуралист.

Поэтому, если вам не пишется, то, по-видимому, ваша жизнь или суетно-навязчива, либо эмоционально-увлекательна. И в одном случае, и во втором, она не отпускает вас, и не дает вам отвлечься и подумать о смысле происходящего. Во втором случае я, вероятно, не стал бы торопить возвращение к письменному столу. В конечном счете, самозабвенно жить нам удается всего ничего из нашей жизни.

Напоследок, все из тех же заметок Горького о Толстом, слова Толстого –
«Халиф Абдурахман имел в жизни четырнадцать счастливых дней, а я, наверное, не имел столько. И всё оттого, что никогда не жил — не умею жить — для себя, для души, а живу напоказ, для людей».

«Жить не для себя», а «напоказ» - это отдельная тема. Сейчас развивать не буду. Как-нибудь при случае.

Вот так «растекся мыслию по древу». Хотя, может это и не древо, да, и на счет мысли сомнения берут. Но вот растекся, тут уж без сомнений.
13.12.16

* - Об этом же механизме в деятельности человека, принятии им решения, пишет Шопенгауэр "В нас есть нечто поумнее головы. В ВАЖНЫХ ВОПРОСАХ МЫ ДЕЙСТВУЕМ НЕ СТОЛЬКО ПО ЯСНОМУ СОЗНАНИЮ, СКОЛЬКО ПО ВНУТРЕННЕМУ ИМПУЛЬСУ, ДАЖЕ ИНСТИНКТУ, КОРЕНЯЩЕМУСЯ В ПОСЛЕДНИХ ГЛУБИНАХ НАШЕГО "Я". И лишь позже подгоняем наш образ действий к ясным, хотя и неглубоким приобретённым понятиям". Правда, оценивает его положительно.