сказка

Луч заката кисточкой тонкой
Красил сосен гибкие шеи,
Тих и собран был доблестный воин
В ожидании грядущих свершений.

Его лик был подобен иконе,
Конь копытом выстукивал скерцо,
…И Она, на дрожащих ладонях,
Протянула Ему свое сердце.

Утверждают, что «сердце – не камень»,
Было ж это подобно сапфиру,
Он увидел в бесчисленных гранях
Отраженье любви всего мира.

В той любви жили мудрость и сила,
Мощь и  твердь материнской заботы!
…И Она ничего не просила,
Лишь смотрела по-детски и  кротко.

Ну а сердце – оно говорило!
Обещало быть кровом и хлебом,
И щитом - ведь в себе растворило
Благодать всемогущего Неба!

Он молчал. Был суров и печален,
Попрощался одними глазами,
Опасаясь, чтобы женские чары
Против воли его не связали.

И уехал. В дорожную сумку
Меж камней для пращи своей верной,
Полагая и этот. Он думал.
А о чем? – знает Бог лишь, наверно.

Дни прошли, месяца ли, иль годы,
Было тихо иль жарко от битвы,
Только прочь отметались невзгоды
От искрящейся сердца молитвы.

…Возвращался прославленный воин,
Трепетали дремавшие листья,
Был как прежде Он тверд и спокоен,
Его взор был глубоким и чистым.

Как тогда, предзакатные блики
Рисовали на хвойном мольберте,
И Он вспомнил глаза и улыбку,
И любовь им живущего сердца.

Но ладонь, погрузившись в котомку
Зачерпнула лишь  звездные слитки
…Взгляд Ее был в забвении сомкнут.
А душа… продолжала молитву.