Операция В и М, или Ложусь под нож!

Это будет воистину чудесная операция. Я верю в это! Чудотворная. Чудодейная. Операция "В и М". А почему "В и М"? А чтобы никто не догадался! Раньше времени.   

     Шаг первый. ... ведут в кабинет.

Свершилось! Вот, наконец, через столько лет (сколько уж, и не помню) меня... ведут в кабинет. Вернее, я сам. Сам иду, сам - с радостью и благоговением. Предаться в руки Профессора и Доктора. Сам. Иду, сам. К ним. На них, единственно надеюсь и уповаю.

- Господи! Дай мне мужества и силы!
Страшно, ведь... Лишиться всего, с чем жил раньше. Да и смогу ли я жить без Них?
Профессор сказал: "Сможешь! Ты - сможешь."
Я занёс руку, чтобы постучать в кабинет. Рука моя! Замерла в полувзмахе. Я вскинул глаза на табличку, висящую на двери кабинета: "Профессор Преображенский". Ой, мамочки! Ой, мама-мамочка, роди меня обратно! Рука моя... так и застыла в воздухе... Камням. Аки скульптура. Пришлось помогать левой - толкнуть под локоть. Непослушная покачнулась и с гулким стуком ударилась о дверь: "Тук-тук!"...


     Шаг второй. Ложусь под нож!

- Войдите! - я услышал до боли знакомый голос.
- Входите-входите! - продолжил Голос, - Ну что же вы, голубчик? Так и простудитесь в дверях, на сквозняке. Вы что, застряли?
На ватных ногах я зашёл (мне показалось, заполз) в кабинет. Вот они - мои мучители. Истязатели! Они заставили меня пойти на эту операцию. Экспериментаторы нещасные! Но я... - согласился. На что не пойдёшь ради счастия Человечества! К тому же - я же добрый! Я же и мухи не обижу! Тёщу - могу. А вот муху - нет. И почему моя тёща называла меня Оборотнем? Стр-р-ранно... Ой.

- Раздевайтесь! Ну что же Вы встали, как вкопанный? - от ужасных мыслей (о тёще) меня отвлёк голос Доктора.
- Вы - Доктор? А я к Вам! Доктор Борменталь - ассистент Профессора, если вы не знали. Ассистент... Профессор... Меня опять начало нести куда-то в сторону. Видимо, от страха. Подонки и мерзавцы! Однозначно! Где русские слова? А? Я вас спрашиваю! Какой ассистент?! Какой профессор!? Помощник врачевателя! Вот кто ты, Борменталь, - подумал я. Глаза Борменталя совообразно округлились, а челюсть поползла вниз, в район ключиц.
- Да как вы смеете?! - возмутился Доктор. - Хамите, парниша? (Я знаю, он так подумал!) Что?
- О, Боже! Простите! Я это вслух сказал? Я дико извиняюсь! Виноват! Виноват. Нижайше прошу вашего прощения, - я готов был провалиться от стыда под землю. Ну, в смысле, в подвал. Эй, вы! Да, вы. Что вы ухмыляетесь там? У меня есть стыд. И совесть тоже имеется.
Ах, эти мысли вслух! Не доведут они меня до добра. А может, доведут? Добро, ты где? Я иду тебя искать! Ау-у! Может быть, оно у вас? Тогда мы идём к вам!

- Прекратите паясничать! - профессор Преображенский нахмурил брови. - Ложитесь на операционный стол! - уже мягче, но всё же твердо и в то же время как-то ласково, по-отечески, скомандовал он.
- Слушаюсь, товарищ Профессор! - я назвал его товарищем, ведь хороший же дядька, ей-Богу!
- Тяжело готовиться - легко на столе. Лежать. На операционном. Уже что и пошутить нельзя? Перед такой операцией! Можно сказать, операцией века. XXI века. Скоро её сделают миллионам! Если всё получится. Но ведь, получится? Я в этом  - не сомневаюсь!


     Шаг третий. Операция В и М.

Господи-Боже, как же страшно! А как же не страшно, а?  И вам было бы страшно. Я собрал остатки мужества по всем сусекам. И лёг.
- Профессор, мне не будет больно? - мои брови поползли домиком вверх и умоляюще посмотрели на него.
- Не бойся! Ничего страшного. Чик - и ты уже на Небесной России! - ехидно, как мне показалось, улыбнулся Профессор.
- Какой ехидный профессор, однако! - отметил я про себя, вспомнив своих Северных Друзей. Надеюсь эта мысль не слетела с моих уст глупым Воробьём. А то вдруг Профессор меня и вправду - того! Зарэжит. Как барана. На свадьбу товарища Са... Ах, теперь я вспомнил ещё одного, на сей раз - Южного, друга. Но! Не хватало мне сюда ещё и его приплетать. Тот и вправду зарэжит. Ведь горячий парень, да?  И  - не профессор! Так что: тщщщщщ!
Борменталь, тем временем, сделал мне укол. Ну, слава Богу! Я - не умру. Я окажусь снова на моей дорогой и любимой Небесной России. Где нет ни зла, ни ненависти, ни злословия, ни сплетен, ни гордыни, ни тщеславия. Ничего этого там нет! Как же это хорошо! Стоп! Откуда он знает о Небесной России! Я же ничего не говорил! Зубы заговаривает! Это - не Преображенский?
- Остановитесь, Доктор!
- Не положено. Ваша операция, уважаемый, начинается, - Профессор смотрел на меня по-человечьи ласково.
- Что такое АБЫРВАЛГ? -  в последней надежде на спасение закричал я?
- ГЛАВРЫБА. А что? - Вы ничего не перепутали? Что Вы ему вкололи? - это он уже Борменталю...

В мечтах о Небесной России я совсем расслабился. Да, это настоящий Профессор. И мне нечего бояться. Я даже не заметил, как он сделал мне разрез. Я, правда, всё видел и чувствовал. Ведь анестезия то - местная. Да, я не миллионер Корейко. Чтобы оплачивать дорогостоящий общий наркоз. Ничего, потерплю. Мне теперь ничего не страшно. После тёщи. Операция В и М - началась.


     Шаг четвёртый. Прощайте!

Вот он, самый страшный момент! По команде Профессора, Доктор извлёк из меня... ИХ. Их, этих двух ужасных атавизма. Эти две чудовищные опухоли, пожиравшие меня. Отравившие всю мою жизнь. Да что мою! Жизнь всех русских людей. О, эти атавизмы! Занёсшие свой дамоклов меч над моей головой. И не только над моей. А над головой каждого русского человека. Над головой всего русского народа. Он достал их и поднёс к моему лицу. Они были омерзительны. Они были ужасны. Эти... Эти! Мне даже не хочется произносить эти... У меня возник рефлекс. Ну, понимаете? Я чуть не захлебнулся.
Тем временем, опухоли в руках профессора... зашевелились и... тысячи змей блеснули своими холодным хищными глазами. Эти змеи, взметнувшиеся невесть откуда, из каких-то неведомых недр. Языки их двоились у меня в глазах.
- Мама, не надо! Я опять вспомнил маму. Маму-Жены. Ты что, думаешь об этой Горгоне? Не, лучше думай о Жене! Поздно. Скулы окаменели. Желваки перекатились по моему лицу волной всемирного потопа и застыли навечно.
- Странно, - подумал я. В последний миг своей никчемной жизни мне почему-то захотелось думать о детях. А о ком? О ком мне ещё думать? Ведь это - наше будущее. И какое будущее может наступить без них? Без детей? Никакого. То есть оно, это будущее, не наступит вообще...
- Мы его теряем, - в полусне я слышал отдалённые голоса.
- Наверное, Профессор? - подумал я.
- Ошибаешься, голубчик!  - подумал Профессор, - это доктор Борменталь.


     Шаг пятый. Любовь и Бабочки.

Вдруг в кабинет распахнулось окно и с дуновением веснолетнего тёплого ветерка в белое безжизненное помещение ворвалось Облако. Облако... Бабочек! Они стали кружить вокруг меня. Они, эти Бабочки, плотно сжимали кольцо. Они были везде - они порхали, летали, садились на занавески и медицинские инструменты.
- Ах, как это негигиенично! - подумалось мне. Нет, вру. Это подумалось Профессору. И доктору Борменталю.

Одна бабочка села мне на нос.
- Ай, щекотно! Кш! Кшш! Кшшшшъ! - бабочка упорно не слетала с моего носа. - Ах, я забыл, это же БАБОЧКА! БА-БОЧ-КА! А не какая-то, там, курица. Откуда ей знать куриный язык? Это "кш"! Я попробовал обратиться к ней на языке бабочек: "Бьщшоишгамищдватиэжаьиэ важдти долываимтжыэьми аоавлмтжлдыватмил мбю тмла!" Опять никакого эффекта! Ну что ты будешь делать? -А-А... А-а-а-а...А-а-а... а-ПЧХИ!

Я открыл глаза. Доктор убрал от лица салфетку с нашатырным спиртом.
- Наконец-то очнулся! - Профессор сказал это с облегчением, - что что же вы, голубчик, такой слабый?
- Я не слабый, я сильный! - выпалил и закусил, по-мальчишески, губу.


     Шаг шестой. Откуда? Оттуда!

Профессор по-прежнему держал мои опухоли в своих руках. И снова поднёс их к моему лицу. Что, не нравятся? Глаза Профессора потемнели. Он схватил меня за подбородок и резко повернул-поднял моё лицо к себе.
- Что, не нравится? - он повторил свой вопрос. В голосе его мне почудилась угроза. А заниматься самовосхвалением и самобичеванием тебе нравится? Глаза профессора метали молнии, из уст доносились раскаты грома.
- Сжальтесь надо мной Профессор! Прошу Вас, не надо! Да нет, не прошу, я Вас умоляю!
- Ах ты, смерд! Как смеешь ты просить пощады? Смертный прыщ!
- Боже, Профессор! Кто Вы, на самом деле?! Я не узнаю Вас в гневе. И в самом деле, лицо его исказилось, ГРОЗНОЙ гримасой. Ужасная догадка пронзила меня!
- Простите, дяденька! - взмолился я. Во мне заиграло детство. А что Вы хотите? Ведь я теперь, Человек-Бабочка! Помните? Я же знаю их язык.
- Именем Наиглавнейшей Бабочки, прекратить! - вызывающе выдвинув подбородок, парировал я профессорский выпад.
И, о чудо! Профессор взял Атавизмы-Опухоли - и... Хрясь! В таз! Ну, там прополоскал... Достал их снова и показал их мне. Промытые, как мозги. И уже не такие безобразные. Вот они: ваши ВЕЛИЧИЕ и НИЧТОЖЕСТВО. Ну вот, теперь вы сможете их сфотографировать, дорогой мой Великорусский Малоросс! На память.

Я сделал снимок своим Мечтафоном. Он - всегда со мной! Я с ним не расстался даже на операционном столе. Да он практически прирос к моей руке и сжился со мной. Эволюция, панимаишь. Я записал в него все свои свежие мысли. А как иначе? Как говаривал наш дорогой шеф, это надо делать, не отходя от кассы! Ведь мысли - это время, а время, как известно... не терпит промедления. Для них, для мыслей, оно, это промедление - смерти подобно. Да-да! Убежит это время, и не заметишь. И потеряешь. И время, и мысли... Потом не отыщешь и не найдёшь! Даже в самых отдалённых и потаённых уголках нашей матери-Вселенной. Ни у нас, ни даже в туманности Аленейнэ. Простите, туманности Андромеды. Мысли перепутались.

Глаза мои затуманились влагой. Этой ядовитой жидкостью. Здесь, у вас, это называется - СЛЁЗЫ. Но я - никогда не плачу. Просто так из меня выходят яды - печаль, горечь и грусть. Ну надо же мне куда-то девать и эти все рудиментарные атавизмы моей прошлой жизни? Жизни на Земле... Накопилось, знаете ли, за... МНОГО лет!


     Шаг седьмой. Послание Настрадамуса.

- Думаете нам, людям Небесной России, легко? Да ничего подобного! Обывательские разговорчики. Так мы настрадались, так Настрадались! Вот и пришлось нам улететь. На Небесную Россию. Но ничего! I'll be back! Или, как говаривал мой брат Flowerson: Я улетел, но обещал вернуться! Да, я вернусь! Обещаю. Но, что же дальше?

- Профессор! Мне уже идти? Совсем?
- Идите. Идите уже, идите!
- Совсем-совсем? Хорошо, Профессор! Ну, я пошёл? Только скажите, пожалуйста, моей жене, что я выполнял Ваше ответственное государственное спецзадание. В ресторане, а главное - в гостинице! Доктор, скажите, меня наградят?
- Ну, разве что посмертно, голубчик.
- Отлично! Меня это вполне устраивает. Но, прошу Вас доктор, передайте Владимиру Владимировичу - прошу считать меня гражданином Небесной Федерации. Простите, гражданином Российской Федерации. О! Эврика! Гражданином Российской Небесной Федерации.
- Хватит болтать! Борменталь, документы - на выписку!

- Подождите секундочку, я записую! - я услышал голос доктора Борменталя за спиной. Я повернул голову к столу ассистента. Простите, к столу помощника. Вот же я подонок-и-мерзавец-однозначно! Он взял мою карточку.
- Так, голубчик! Вот вы у нас уже где! - он провёл рукой по горлу. Я зажмурил глаза и тряхнул головой.
- Так, голубчик! Вот вы у нас уже где! - он ткнул пальцем в медицинскую карточку и хищно прищурился, открыв сей излечебный докУмент...
-Так-с, читаем, - продолжал он (издевается, гад!), - вы раньше кем были? Великорусский Малоросс? Вот, здесь так прямо и записано. Величие мы вам удалили? Удалили! Поздравляю, голубчик. Теперь вы - просто Русский. И никакой мании величия! И ничтожество мы вам удалили, ведь так? Удалили! и если кому-то не нравится имя Малоросс, если кто-то видит в этом ничтожество и унижение своей Великой Нации (!??!), так будь же ты просто Россом! Будешь? Я тебя спрашиваю! Ты - Росс? А ты - Росс? А ты? Третьим будешь? Россом, третьим. Нет, не так! Так: Росс III. Ты - Росс! Росс. И ты, Росс? Как? И ты!?
- Ну да, Росс! Просто Росс, очень приятно - Росс. Росс. Очень приятно, Росс. Теперь я - Русский Росс. Как и ты. И ты... и ты! И ты? И ты. И ты! И ты-ы-ы-ы-ы-ы...
Ты, я, он, она - вместе целая страна!


     Вместо эпилога.

- Послушайте, там, наверху! Раздался чей-то голос из-за двери.
Соседи? Я отрыл дверь. За дверью стояла новая соседка.
- Вы сверху или снизу? - спросил я?

- Подлец! Хам! Нахал! - пощёчина по лицу, - интеллигент нещасный! Я - не такая! Я - жду трамвая. Здесь. Пятый подъезд. Третий этаж. И я, ну совершенно случайно, подслушала ваш диалог. Или мне показалось? Знаете, когда вы говорите за Россию-и-Украину - такое впечатление, что вы бредите!

- Да? Но какой диалог? Здесь - никого нет.

- А с кем же вы тогда разговаривали?

- Естественно, сам с собой! А с кем ещё? Ну, разве что, с бабочками. Чем больше узнаю людей, тем больше нравятся... БАБОЧКИ. К тому же, их язык так интересен и увлекателен! Хотите, вас научу? "Хузщолмавшрти щгапрщшкуропхззж вмдстровылм риаывзжлм валм ыжавмлдавьмд!" И потом...
- С чего вы взяли, что это бред? А ЭТО вы видели?! И, скажите пожалуйста, откуда тогда, по-вашему, я взял вот ЭТО? - я показал ей мыслеснимок из Мечтафона. Да вот же он, перед Вами, в виде мыслеиллюстрации к этой мыслетюре. Посмотрите на неё, посмотрите! Вот вам! Доказательства! На ней мои старые имя и фамилия: Великорусский Малоросс. И если всё это бред, то откуда у меня ЭТО? А? Я вас спрашиваю, драгоценные вы мои! Откуда?

- Оттуда?

- Да, оттуда.  С Небесной России. И я скоро снова там окажусь. И тебя с собой возьму. И тебя... И тебя возьму. И ТЕБЯ! Возьму. Всех с собой возьму! Тех, кто хочет, конечно. А кто не хочет, пусть сидит на Земле, как дурак. Да на Земле, а не на земле. На ЗЕ-МЛЕ!
- А послушайте, как звучит это имя: РУССКИЙ РОСС. Звучит? Звучит!!? Звучит. Как музыка. Как песня. Наконец-то я стал тем, кто аз есьмъ на самом деле! Русский Росс.
А если коротко-и-ясно, отныне: РР. Р-р-р-р! Но Вы можете звать меня, как и прежде, просто РУС. Или РУСъ.  До встречи на Небесной России. И здесь, на Земле.

                Ваш Съргъй РУСъ. Он же - Русский Росс.