Опасный полет

 Уйти от ракеты??!

 (Отрывок  из  моей  повести «Любовь в конверте».  Эта повесть о трудных временах перестройки. В ней Любовь,  коварство, иные страсти,  женская стервозность и расследование происшедшего случая – отравление преподавателя.  Все это происходит в  среднем профессиональном учебном заведении).

Шавров  помнил, как в последний день пребывания  в Афгане он на «Мигаре» барражировал  в южном небе над своим аэродромом. Очередное и последнее дежурство. Струящимся маревом дышала земля, скудные рваные облака  висели высоко, и ничего не было необычного в этом состоянии  тишины.

Он  проверил  замки  парашютных лямок,  подтянул привязную систему.
Гордое состояние души и трепет тела  - есть предварительное  погружение в синеву неба. Но это слова не летчика, а мои. Ни один летчик не скажет так  пафосно. Для него  полет – это работа. Вспоминаю, заслуженный летчик- испытатель Юрий Гарнаев, про которого говорили, что он  "много летал на всем, что летает, и немного на том, что не умеет летать", называл себя «рабочим неба».
 
Для Шаврова это  был обычный служебный день, с добавлением – последний. Жена уже собирала  скромные пожитки офицерской семьи. Впереди, намеченная поездка на Ролину на время отпуска, а затем  уже – новое назначение. Несколько дней он предвкушал  поездку с женой и маленькой дочуркой. Это будет их первая поездка втроем к родителям в Сибирь.
Теперь он ощутил единение со «своим» сверхзвуковым истребителем.
 Мощное пламя двигателя  факелом рвануло  за самолетом, наполнив все вокруг  будоражущим душу, ревом. Несколько секунд и самолет превратился в маленький треугольный силуэт.
Ему предстояло дежурить в небе, охраняя  зону аэродрома от нападения авиации противника.

 Ракету  Шавров заметил на развороте.
  - Смотрю, а эта …дура увязалась за мной.
Сразу оговорюсь, что ряд слов в рассказе летчика по его просьбе я заменил более приемлемыми.
- Я ,,,блин,  на крючке у нее..
Мысль сработала четко  и своевременно. Единственно, что мог он сделать, так это обмануть  ракету – рективный  снаряд, несущий смерть.
На техническом  языке  это означает, что  ракета оборудована головкой самонаведения, работающей  на принципе улавливания волн инфракрасного диапазона, излучаемых захватываемой целью. То-есть,  двигателем его самолета.

Поскольку, я закончил авиационный  институт, для меня он такое пояснение опустил.
-Первое состояние, желание отключить двигатель, чтобы убрать тепловое излучение. Но в этом случае ракета успеет звиздануть  в хвост. И, как говорят французы, «адью покедова».
Ракета  «шла» следом.  Откуда она взялась? Учение или «привет» от душманов?
Мысль продолжала работать четко, и  рука потянулась к рычагу газа – вывести работу двигателя на форсажный режим.  Это означает включение дополнительной (форсажной) камеры сгорания.
При включении форсажа  сжигается дополнительное горючее, что, в свою очередь, приводит к увеличению тяги двигателя.

- Как ты понимаешь,   это приводит  к значительным тепловым и механическим нагрузкам на конструкцию практически всех узлов и агрегатов двигателя, поэтому время работы на форсаже ограничено минутами.
Он задумался, а потом  продолжил:
- Форсаж, - это лишь незначительный шанс, что может спасти. Обмануть эту стерву можно только, если выйти из зоны ее наблюдения.
 Всего несколько десятков секунд в распоряжении летчика.  Форсаж и резкие маневры  могут помочь ему вернуться к жене и дочке, доверчиво ожидающих его.
 Надежда на то, что ракета собьется  с траектории, «потеряет» цель – его самолет.
Он успел  резко двинуть рычаг газа. Самолет дернулся, как если бы на лету  старался заглотить  большой сгусток  воздуха. «Горючка» кинулась в  форсажную камеру сгорания, Скорость резко увеличилась. Летчик не оглянулся. Он знал, что ракета не только не отстала, но даже, наверняка, приблизилась. Такое у нее предназначение, заложенное  возможно добрыми людьми, у которых  тоже есть семьи и возможно маленькие дети.
Летчика прижало к сиденью, но он знал, что это только начало борьбы за свою жизнь, и естественно, самолета. Всего несколько десятков секунд в распоряжении. И  все зависит от летчика, как распорядиться этими поистине золотыми секундами, чтоб спасти его от  реактивного снаряда, "зацепившегося" за инфракрасное излучение двигателя самолета. Головка ракеты отслеживала  тепло, исходившее из сопла  реактивного двигателя.

Сдвиг педалей и ручки управления. Самолет  выполняет  жесткий маневр, который летчик уже не раз использовал при учебных полетах. Перегрузка резко возрастает, тяжестью наливаются руки и ноги, каждая клетка увеличивается по весу  в разы. И ракета, так и хочется написать, «о, ужас!», но я знаю, что летчику не свойственно такое состояние. Мысль направлена на действие и не отвлекается на подобные эмоции.
Резкий разворот с креном и физическая сила инерции старается прижать его к противоположному борту. Привязная система напрягается, сдерживая летчика от бросков по кабине. Секунды. На земле – это мгновение, а в полете, когда они отсчитывают его жизнь,  когда за  спиной  суровый свидетель твоих действий,  секунды  растягиваются.
Но ракета отследила его маневр и продолжала преследование.

Ручка управления  самолетом  резко от себя, и  земля  бросается навстречу.  Ручку на себя и педаль вперед до отказа. Самолет реагирует мгновенно, и  также мгновенно нарастает перегрузка. И опять  на каждую частицу тела наваливаются едва переносимые нагрузки.
Я сознательно употребляю несколько раз, «мгновенно», потому как на учете  стоят даже доли секунды.
 Шавров уходил с разворотом, и его бросало к левому борту.  Пикировал, и его прижимало спинке сидения.  Выход из пикирования  и  естественная  физическая перегрузка вжимает его в сиденье.  Ракета шла следом, не отставая, и, к счастью, не настигая его самолет. Выполнять фигуры высшего пилотажа  Только в этом его спасение. Уворачиваться от преследования в немыслимых траекториях полета. До тех пор, пока ракета потеряет цель или у нее кончится горючее. Стоит лишь расслабиться, испугаться, и  ты  покидаешь этот мир. Глупо, но реально предсказуемо.

Уйти от ракеты – значит, спасти себе жизнь. И не в переносном, а в прямом смысле. Он чувствовал, как по спине под гимнастеркой тонкой струйкой стекает пот. Влага застилает глаза. Казалось: вот-вот и силы покинут его.   
      - И как Вы узнали, что ракета отстала?
Летчик застенчиво улыбнулся и  скромно сказал:
      -Затылком почувствовал, а потом и оглянулся.
Он  сделал глубокий выдох и  «культурно» выругался. Но это никто не слышал.
Вернувшись, как обычно под вечер домой, на вопрос жены – как полет? Он буднично произнес: «Нормально»
Но женскую интуицию не обманешь. Она оглянулась и удивленно воскликнула:  «Ты покрасил волосы»?

Летчик взглянул  в зеркало, и увидел, что в  его пышной шевелюре появилась  седина.
      - Покрасил для солидности, - неохотно ответил он, опять не вдаваясь в подробности.
Он вспомнил, как немецкий генерал, впервые поднявшись на реактивном самолете, сказал, что "это похоже на полет к ангелам". Для Шаврова этот  полет -  едва не стал полетом  в преисподнюю.
Но,  гораздо позднее,  после выхода на пенсию, рассказав  про  этот полет студентам, он заметил на лицах ребят не испуг, не сострадание, как ожидал, а увидел в их глазах азарт и желание самим прочувствовать подобное.  «Странное  дело, - подумал он, - современным пацанам не хватает  адреналина. Тянет их к экстремальным играм и  подвигам».
А я подумал: бывших летчиков  не бывает. Профессия  диффузирует в человека, овладевает им.
Настоящий летчик оставляет штурвал самолета только на пенсии  или  на погосте.

Виктор.

Полный текст повести будет размещен в Прозе.ру на моей странице после 14.12.16г.