Палачи-гуманисты

Главный палач ИГ убит в Ираке
В Ираке неизвестные расправились с главным палачом «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России). Об этом сообщает The Daily Mail со ссылкой на иракские информационные агентства.
«Неизвестная вооруженная группировка расправилась в воскресенье, 29 января, с самым знаменитым палачом ИГ — так называемым Абу Сайяфом, — сообщил одному из агентств источник в силах безопасности страны. — Его заманили в засаду в районе аль-Даваса на западе Мосула. Он получил несколько ножевых ударов и умер на месте». По другим данным, Абу Сайяфа расстреляли из засады.
Абу Сайяф, за свою карьеру обезглавивший более 100 человек, был также главой отделения ИГ в провинции Найнава. Он получил печальную известность в том числе из-за того, что коллекционировал головы своих жертв и неоднократно появлялся на пропагандистских видео ИГ  (Лента.ру)

"Всё надо делать с юмором!"- сказал палач, рубя голову дольками...




Нет на Руси страшнее были…
Мастерству учились тому на…
Древесной кобыле.
На нее клали муляж…
Человечьей спины.
Была она, чудится мне,
Из белой-белой
Березки,
С прозрачной слезою,
Коры.
По спинке той непорочной -
С диким свистом –
Гуляли потом
Катов-практикантов
Остры топоры.
Мы сказали б сейчас:
Для отточки ударов
Страшно жуткой
«Фирмы».

В Европе заплечных дел мастера
Поточно с хрустом рубили
Главы, 
С людьми, без гласа вопящими,
Поджигали костры
От зари до зари.
На Руси ж –
За труд сей лихой –
Им нещедро
Платили из
Царской казны.
В год где-то… четыре рубля –
Ехидный помет
Сатаны.
Но влезать заплечным детинам
Не должно было в долги…

Здесь ни грамма, поверь,
От привычной пресс-утки:
Палачам на рынках тогдашних
Не надо вовсе было
Платить за покупки.

Но брать вас, граждане,
Не должны  завидки.
От  власатой руки палача до товара
Тянулись жил кровавые нитки.
Посему торгаши, хоть в уме, -
Не ублюдки –
Цехом  шли на денег убытки.

Вот еще наглядный пример
Для макабр-юморины:
Заплечных дел мастерам в ум однажды пришло
Продавать…сувениры.
Сувениры, замечу, -
Не  какая-то лепка из глины.
Сувениры (поверишь ли?) – кровь умерщвленных,
Алхим-зелья и
Бывших тел части
Преступной «малины».

Может, хочешь, почтенный,
Себе и родным ты удачи?
Что ж, после канальи  смерти лихой –
Купи бечевы ты суровой
Для счастья отдачи.
Мама родная,
Ничего себе оберег!
Дело темное: труп несчастного,
В яме черной,
Скрыл  белый пушистый
Снег.

Час от часа не лучше ль «агитка»?
И для люда лихого пост-мортем
Как бы не пытка.
Чтобы челы
Всяких чинов
Расчлененку насильников,
Разных воров
Гвоздями прибитую –
Зрили –
К коре столетних дубов.
Тех - дубов,
Что у главных,
ведущих в безмолвно-безгласно-безбрежные
дали Рассеи
Дорог.
Видишь,  безвыходность русского горя, и ты,
Володеющий мира шестиною,
Князь –
Царь -
Дядечка Вов?

Отфигачить головушку
С первой попытки
Надо не так,
Чтобы новость дуба дала
Под шепот
Сурдинки,
Но так,
Чтоб для публики
Зрелище было ярче
Тысячи тысяч звезд
Лубочной картинки.

Понимаешь, в наш век просвещенный
Власть предержащим нужны не Эдиты Пиаф,
Не  Миреи Матье,
Не шансонье,
На деле по самое горло им нужен
Знаменитый француз и старейший
Палач
Фернан Мейсонье.
Его льготы в отставке
Пивные
Такие,
Что вам, говорят, не приснятся во сне.
Сорок восемь
(каши просим!) –
Модель гильотины
Дома хранит он для друзей, зевак и
Просто рутины.
Ведь двумстам им лично казненных
Алжирских повстанцев
Никогда-никогда не восстать из узких,
Как кильки кишки, кладбищенских
Ранцев.

А саудов главный палач Саад аль-Беши
(ура, усташи!)
Каждый Божий день мечом острым,
Как бритва,
Потные шеи жертв мигом сечет
– для него - с неверными –
Битва!
От аль-Беши, демократ-либерал, 
не жди ты крика
Души,
Для него, Саада, мы все – комуняки,
Мы все - плохиши-беляши.

Сегодня Саад сам лихо
Шеи нам правит,
А завтра  на дело сурьезное
Сына сповадит.
И книгу на пенсии сытой,
Может, напишет
О  неустанных труд-буднях
Ката души.
На переправу Херона ты, клиент,
Не спеши!
А мы, - иншаллах!-
все только инструменты-орудия,
Жалкие вши.
С нас посему, дружище, 
Уж ты  не взыщи!
Ты – вор и лихач.
Он – отпетый палач.
Один на двоих  их судьбины –
Горький калач!
Отца-Господа и
 Божией Матери наших 
Уже, увы!-
За всех нас
 Не еле слышимый плач…

***
Фестиваль Мартина Макдонаха: дуэль двух «Палачей»


В произведении идет речь о легендарном палаче Альберте Пьерпойнте, оставшемся без работы после отмены в 1965 году смертной казни. Оставшись без работы, Пьерпойнт открывает паб, где и происходит действие спектакля. Стоит отметить, что театр «У Моста» сумел воссоздать не только антураж настоящего английского паба, но также и его атмосферу, добавляющую спектаклю особую изюминку. На мой взгляд, это самый красивый с эстетической точки зрения спектакль в макдонаховском репертуаре пермского театра. Попивая настоящее, хотя и безалкогольное пиво, герои пьесы обсуждают одну давнюю казнь, которая, как в том все больше и больше убеждается зритель, состоялась из-за судебной ошибки.

В интерпретации гостей из Праги присутствует интересная мысль о том, что каждый из нас может оказаться на месте Пьерпойнта, авторы предлагают задуматься, что значит быть палачом не по профессии, а по своей сути. Может быть, в каждом из нас присутствует свой палач, и наше отличие от Пьерпойнта лишь в том, что мы запрятали его глубоко внутрь? Если так, то тогда работа Сокола призвана помочь зрителю заглянуть себе в душу и через очищающие переживания ее излечить. Думаю, именно с этой мыслью я пойду на пражских «Палачей» в завершающий день фестиваля, когда чешский коллектив представит свое творение пермскому зрителю.


Подробности: https://regnum.ru/news/cultura/2481881.html