На красный свет светофора

Наверное, эмиграция подстёгивает "творческий потенциал" - живя в Союзе я стихов почти не писал, хотя поводов для этого было предостаточно - любовные коллизии, потери близких, предчувствие надвигающегося Апокалипсиса... Я тогда еще не научился перплавлять свои мысли и чувства в поэтические тексты - находясь в более или менее аутентичной среде. Опыт эмиграции скорее похож на опыт реинкарнации - что-то ломается в душе, и в ней появляются какие-то новые сенсоры, о существовании которых раньше и не догадывался. Ты как будто вступаешь в новую эру своей жизни, и в ней появляются "до" и "после", в "той" жизни и в "этой"... Но, главное, как мне кажется, это то, что родной язык становится единственным островком стабильности посреди бурного моря происходящих вокруг тебя перемен...
Спасибо, Евгения, за добрые слова - и в особенности за "будущего читателя", на которого я, откровенно говоря, не очень рассчитываю... Но я благодарен судьбе за такого современного читателя, каким являетесь Вы...
С уважением и благодарностью,
Ваш М.

Михаил Моставлянский   09.05.2021 01:01   Заявить о нарушении

Благодарю Вас, Михаил! Эмиграция и для меня послужила одной из причин, почему я занялась переводами. И изоляция от родного языка. И всё-таки этого недостаточно, чтобы писать стихи. Сколькие находятся в тех же условиях и не пишут.

К счастью, есть интернет, и можно свободно публиковать свои стихи. Вот где "рукописи не горят". Здесь всё сохранится. Но вопрос в другом: будут ли наши стихи интересны будущим читателям? Над этим думал и Кавафис. Я перевела два его произведения на эту тему. Он искал новые формы. Первое, что он сделал, - ушёл от жёстких рамок ритма и рифмы. Для него самым важным было передать точно содержание. Такие произведения при переводе ничего не теряют.

Евгения Казанджиду   09.05.2021 20:34   Заявить о нарушении

Я думаю, Евгения, что когда человек, пишущий стихи (музыку, картины), заявляет, что ему неважно, читают ли его современники и будут ли его читать потомки, - такой человек безбожно лукавит. Даже наглухо пишущие "в стол" и нигде не публикующие стихи - в тайне надеются, что их прочтут после смерти, и имена их прогремят на весь мир и пребудут в веках. Такова природа человека - желание быть услышанным и понятым... Эти вопросы неустанно волновали и Цветаеву, и Гумилева, и Ахматову, и Маяковского, и Мандельштама и Пастернака. Безусловно, об этом думал и Кавафис, не мог не думать. Ведь глухое одиночество и мировая слава - это две стороны одной медали. При жизни такое испытали немногие - из наших современников, пожалуй, только Бродский...

Что же касается поиска форм поэтического самовыражения, то во многом этот процесс, как мне кажется, связан с поэтическим традициями того или иного языка. Англосаксы уже более чем 100 лет назад перешли на верлибры. Континентальные европейцы вполне сочетают верлибры с рифмованной поэзией (хотя требования к рифме гораздо менее строгие). Готфрид Бенн, Ингеборг Бахман, Пауль Целан, Уистен Хью Оден всё-таки сильно тяготели к размеру и рифме. Как и ранние ивритоязычные поэты - Бялик, Агнон, Альтерман. Но после Иегуды Амихая в израильской поэзии стало считаться как-то даже неприлично писать в рифму, поскольку почти математическая структура иврита значительно облегчает эту задачу. Ну и вообще мировые "тренды" предполагают отход от рифмы - в сторону псевдо поэтических свободных текстов с реальной, а чаще всего надуманной "философской" подкладкой с уже вполне доказавшим себя приёмом концентрации на каком-либо прозаическом предмете или явлении, плюс quasi una fantasia, немного сдобренная паприкой античных, библейских и апокрифических аллюзий, и претензией на скрытую глубину мысли, которую ни доказать, ни опровергнуть практически невозможно...

Русскую же поэзию я не мыслю без рифмы и без размера. Даже такие великие новаторы, как Маяковский, Бродский [и, возможно, Вознесенский] не осмелились посягнуть "на святое". Они внесли известную свободу в стихосложение, расширили его форму и границы, создавая технически сложные - но всё-таки в основном рифмованные - конструкции. Техническая и смысловая "наверченность", словесная эквилибристика их стихов у кого-то вызывает отторжение, у кого-то восхищение, порождая бесчисленное количество подражателей и эпигонов - в том числе и Вашего покорного слугу )) - как я ни стараюсь этого избежать, но импринтинг "бродскости" многих моих стихов явно выпирает наружу...

Я не знаю, какова поэтическая традиция в новогреческом языке. Но Кавафис сумел создать совершенно неповторимое сочетание - кажущейся простоты и неимоверной глубины стихов, при этом не прячась за инкрустацию рифмы. Особенно восхищает меня его способность придать невероятную актуальность тематике, при полном погружении в античность...

Извините меня, Евгения, за эти запутанные и, вероятнее всего, беспомощные с точки зрения профессиональных литературоведов, "размышлизмы"...

Михаил Моставлянский   10.05.2021 00:10   Заявить о нарушении