палач

от ворот доносит крик, с тяжелой поступью,
лошадиный храп, да удар подков,
на коленях я молюсь: "дай счастья Господи,
для моих друзей, для моих врагов".

свет от факела все ближе, с ликом каменным,
инквизиция cвятая за моей спиной,
нынче я сгорю в костре, неприкаянный,
за грехи свои расплачусь с лихвой.

под ребро мне крюк вонзили, да с усмешкою,
повиси пока на дыбе, для веселия,
а палач, топор вонзил в меня не мешкая,
ранним утречком, в пору весеннюю.
 
вкус железа на губах, да запах плесени,
вместо ладана, вместо ладана,
полыхает в огне куст сиреневый,
и все то, что ещё не досказано,

что словам не подвластно, ни времени,
где то в море обид утонувшее,
и кружат в небе черные вороны,
завладевшие нашими душами.
 
только мой палач, мне ни враг, ни друг,
он всего лишь мое отражение,
я сегодня сам замыкаю круг,
от земного устав притяжения.

все быстрей в глазах, кружится земля,
все стремительней превращаюсь в тлен,
серым пеплом я лягу на поля,
но сгорев дотла, поднимусь с колен.
 
и уже нет ни боли, ни тяжести,
от железных оков, во злом ропоте,
небеса белым золотом плавятся,
в черной копоти,  в черной копоти.

и парю я над городом с башнями,
они машут мне белыми крыльями,
до свидания ангелы падшие,
до свидания улицы пыльные.
 
но уносит прочь от меня Земля,
мои замки,- воздушные здания,
все мои враги, все мои друзья,
до свидания, до свидания.

догорю в дыму в чистый свой четверг,
не печальтесь, вернусь к тому времени,
когда боль пройдет, когда талый снег,
напоит водой, куст сиреневый.