Но мы судьбы не выбираем

Зима тридцать седьмого года,
Двадцать седьмое января.
Была холодная погода,
Когда судьбу благодаря,
Уже в чуть брезжащий рассвет
Явился я на белый свет.

Лежу на простынях в ознобе,
А был у матери в утробе.
И дёрнул чёрт в такую стужу
Взять да и вылезти наружу.
Как говорят «азохен вей»
И без рубашки, и еврей.

Врачи, медсёстры и родные               
Забегали, как заводные.
Шум, суета, восторг от встречи,
О возвращеньи нет и речи.
Вся попа в тальке, как в муке,
И с номерочком на руке.
И на живот смотреть приятно,
Пупок завязан аккуратно.

От резких перемен балдею,
К врачам претензий не имею.
Раз сам родился, жить изволь,
Так началась моя юдоль.
В роддоме номер двадцать шесть
Стать москвичом имел я честь.

Моя вина – забыл одеться,
С тех пор я не могу согреться.
По телу бегают мурашки,
А мог родиться и в рубашке.
Поближе к солнечным пампасам
И быть счастливым папуасом,
И наслаждаться вечным маем,
Но мы судьбы не выбираем.