Сансара

Хворостом зарастает рубец в груди:

Я, в темноте, в слепоте, довольствуюсь шорохом.
Солнце моё - то ли на паперти,
то ли уже в заперти
Помню её амиантово-лунным порохом
альбой цинковой,
алебастром фарфоровым.
Помню  её холокостом, сибирским холодом
Смертью в плаще, умоляющей "не пиши",
держащей атам дрожащей рукой,
поджидавшей меня на окраинах этой глуши,
где вечная мерзлота,где вечный покой

\Но ты не Смерть - Смерть лишь лишает души
А ты убиваешь всё и лишаешь всего
на этом Млечном Пути
 - ты Галактика Андромеды,
Аокигаха'ра, где всё мертво
где каждый мой штурм твоей Цитадели
где все победы
абсолютно nihil
абсолютное ничего/

и смирение. Поцелуй меня, как Иуда
(хотя бы). Я взошел на эту Голгофу уже распятым
и жду второго пришествия и падения
и прощения
молюсь тебе и на тебя, на латыни, едва ли внятно,
искушаемый дьяволом полон терпения,
жду свою нить Ариадны
и вижу тебя в галлюцинациях и сновидениях,
где ты, Ледовитое море,
холодной страстью, меня услышишь:
Я тебе обещаю - я твоё последнее горе.
А пока ты дышишь
ты моё последнее счастье.