Хершебель

       Две личности, в экспромты веря,
       Жизнь создала своей игрой:
       В одной - лишь продолженье зверя
       И жажда творчества – в другой.

       Блестит роса, сгорает спутник,
       Кончается в метели год,
       А здесь сюжет, как в драме, спутан,
       И что ни день, то новый ход.

       Тот буйствует, тот служит чинно,
       А тот трещит, весёлый чиж,
       Но где лицо и где личина –
       Не вдруг поймёшь и различишь.

       Страдаем, любим, пашем, пишем,
       Спешим на дружеский звонок,
       Но в час, как голоса притишим,
       Услышим крик и топот ног.

       Кого-то убивают в джунглях,
       Кого-то в улице ножом,
       И в президентах мелкий жулик
       Дурит и лезет на рожон.

       А я? А ты? И с нас покамест
       Судьба всего не добрала:
       Идём, о подлость спотыкаясь,
       Не видим сослепу добра.

       Своих корим, чужих прощаем,
       К пустой душе тропу торим
       И часто больше обещаем,
       Чем совершаем и творим.

       Но век примеры братства множит,
       И разум в мире не померк,
       И человеку да поможет
       В борьбе со зверем человек!

       1966г.    Николай Грибачев.




Шерхебель!..
Зензубель!..
Шерхебель!..
Зензубель!..
Лижи!..
   Шерхебель!..
   Зензубель!..
   Шерхебель!..
   Зензубель!..
   Чужих...
      Шерхебель!..
      Зензубель!..
      Шерхебель!..
      Зензубель!..
      Дави!..
         Шерхебель!..
         Зензубель!..
         Шерхебель!..
         Зензубель!..
         Своих...
Зензубель!..
Шерхебель!..
Зензубель!..
Шерхебель!..
Бери!..
   Зензубель!..
   Шерхебель!..
   Зензубель!..
   Шерхебель!..
   Вперёд!..
      Зензубель!..
      Шерхебель!..
      Зензубель!..
      Шерхебель!..
      Корми!..
         Зензубель!..
         Шерхебель!..
         Зензубель!..
         Шерхебель!..
         Свой РОТ!..



Какая боль! В пылу экспериментов
Порушены и сёла и деревни.
Приехала пройти тропами детства.
А нету троп – один бурьян в наследство.
Сквозь заросли крапивы пробираюсь,
Ищу останки дома своего –
Замшелая дощечка, склянок малость,
Да черепок горшка – и больше ничего.
За огородом сад был… И дорожка
Вела в низину, где журчал ручей.
Питал он ветлы влагою своей
И омывал по вечерам мне ножки.
Теперь к нему, увы, не подступиться,
Ни пыли с ног не смыть и не умыться.
Непроходимы чащи у ручья.
Земля теперь заброшена – ничья.
Там, где картофель зеленел ботвой,
Пожухлая трава – стена стеной.
Какая мурава росла у дома!
Здесь детства хороводили друзья.
Средь зелени валун лежал огромный –
Его всем сердцем обожала я.
Неброский дом наш – три всего оконца,
Соломой крыт, с горячей русской печкой,
С завалинкой и небольшим крылечком –
В нём было много бедности и солнца.
От бедности бежали мы далёко.
Оставшись, умирал дом одиноко.
В проулке бывшем смуглая рябинка.
Сойдя как будто с лубочной картинки,
Развесила оранжевые бусы –
Она родилась тут от нашей грусти.
Стою у дома – призрака в бурьяне,
И за слезою катится слеза…
Листочками рябины вытираю
Увлажненные памятью глаза.
Я ухожу, оглядываясь часто,
А оглянувшись, постою немножко:
- Спасибо, дом, за светлое окошко
И навсегда дарованное счастье!
Рябина полыхает на закате –
Всё наше золото хранишь одна ты.
      2009          Р.М.Иванова