Сказка о Тишине

На севере, где лед скрывает реки
За темным лесом, гордым и глухим,
Есть песня о печальном человеке,
Чье имя было славный Нихилим.
Он был никто, нигде и ниоткуда,
Всего лишь странник ледяных лесов
С обычною надеждою на чудо,
И сердцем, не закрытым на засов.
Он ставил хитроумные капканы,
И этим жил, скитаясь как метель,
На севере, где ветры так упрямы,
И ночь длинна, и темен день.
...
Однажды, по тропе большого волка
Он шел один, читал звериный след;
И вдруг, в снегу увидел он ребенка,
Которому не холоден был снег...
А рядом, у обрыва под скалою
Во льду кровавом мать-волчица спит;
Безжизненно чудовище лесное
И острым снегом взор ее укрыт.
охотник Нихилим, глазам не верит:
ведь девочка босая на снегу,
Сидит у самых лап лесного зверя
Безмолвная. Глаза глядят во мглу,
Так обреченно, будто нет надежды,
И снег кружится, прячась в волосах.
Из шерсти сплетена ее одежда
И воля волчья в голубых глазах.
- ты будешь дочерью моей, - охотник молвил,
- идем, покинем этот страшный лес!
Вдруг шорох ледяную ночь наполнил:
- опомнись! Погляди, куда ты влез! -
То тихий голос из дремучей чащи,
Печальный и дрожащий как струна:
- беги, спасайся, человек несчастный!
Ах, сколько горя принесет она!
Она другой породы. Кровь не масло,
И сердце не растопишь, словно лед.
Спасайся, человек, она опасна
И много горя людям принесет!
- не прячься, выходи, - кричал охотник,
Но ночь опять так искренне нема
Лишь стебельки травинок прошлогодних
Шуршат свои неслышные слова...
...
И он ушел. Забрал дитя с собою,
Не возвращался много-много лет.
Покинул север, но всегда с тоскою
Зимой встречал он пасмурный рассвет.
...
И незаметно так, неумолимо,
Как день один прошли семнадцать лет.
Сиротка стала девицей красивой,
Ее прекрасней в целом свете нет.
Златые кудри, взгляд небес синее,
Сама хрупка, как самый тонкий лед...
Силентиа назвать ее посмели,
Когда услышали, ах, как она поет!..
Той музыки век не найти похожей,
Те ноты не записаны в тетрадь.
Волшебный голос сердце так тревожил
Безмерным счастьем, что не передать.
Но все ж, тоска в глазах прекрасной девы,
Никто не мил ей, чуждо все кругом.
Так тянет душу в севера пределы,
Где небеса залиты серебром...
...
И бедный Нихилим, охотник старый,
Пустился с сиротою в далекий путь.
Пред ними снова северные скалы
В снегах укрыли каменную грудь;
А дальше лес, глухой и нелюдимый,
Озера под зеркальной коркой льда...
Тоска сковала сердце Нихилима,
Как будто впереди ждала беда.
...
И верно. Разоренные поселки,
Отчаяние напуганных людей;
И шепчут голоса: все это волки,
Они приносят гибель. И теперь
Им следует платить ужасной данью,
Покуда ночь безлунная царит.
Безжалостны свирепые создания
Им только жажда злобная велит
Сидеть недвижно, слушать пенье жертвы,
Прекрасной девы, что обречена.
Ведь волки, словно северные ветры
Набросятся, коль замолчит она.
..
Так каждый раз бывало. Только в полночь
Заветной ночи. Опускалась тьма,
Из леса выходила стая волчья
Творить свои кровавые дела.
Заплакал Нихилим, словам не веря,
И вспомнил голос в призрачных лесах.
Сиротку юную на растерзание зверя
Уже ведут в тяжелых кандалах...
Она, покорная, идет за палачами,
К ночному лесу, полному волков.
И снег молчал, и все вокруг молчали
И выходила тьма из берегов...
...
Огромные, чудовищные звери,
Тянулись чередой, садились в круг.
Стояли люди, в ужасе немея,
Бледнели в тесноте дрожащих рук.
Силентиа запела. Голос сладкий,
Как будто ветер из-под птичьих крыл
Поднялся, взмыл и вспыхнул. Без остатка
Все страхи и печали поглотил...
...
И волки встали. Волки тоже пели,
Со снегом вместе, вместе с Тишиной.
И поднялась метель. И в той метели
Сливалось небо с лесом и землей.
...
Так все пропало. Только на рассвете
Охотник старый, бедный Нихилим
Проснулся и в отчаянии заметил
Что средь снегов остался он один.
С тех самых пор, не проронив ни слова,
Во льдах бескрайних ищет волчий след
Но все напрасно, и ему знакомо.
Ее следов среди звериных нет...
...
Есть только песня, древняя как ветер,
Сильнее, чем приливная волна…
Никто на свете, ведь никто на свете
Не помнит, как звучала Тишина.