ВЖ. Петр Пильский

   

«Вторая жизнь»      

       Пётр Пильский

Предисловие к сборнику "Рассказы"

   ...Рассказы, составившие эту книгу, были напечатаны в "Мире Божием", "Журнале для всех", московской газете "Курьер", газете "Народный Вестник" ("Мысль"), "Бирж. Ведомостях" и написаны в период двух слишком лет: 1902--1904.
   Это была эпоха моих острых исканий смысла жизни и, естественно, смысла смерти.
   Ни до 1902 года, ни после 1904 я не писал рассказов, и те из них, которые появились в печати позже, были извлечены из бумаг прошлого или переделаны из прежних.
   За эти годы изменилось моё отношение к миру и людям, ушла молодая нежность, пришли суровые приговоры, я стал бодрей и смелей. Наблюдая самого себя, я, почти всегда писавший исключительно о литературе, ставший автором рассказов на короткое время, думаю теперь, что в известный период юношеской ломки каждый писатель -- немного беллетрист. И то обстоятельство, что уже три года, как я не тянусь к рассказу, мне доказало, что художник во мне умер.
   Книгу эту я считаю надгробным камнем на могиле былого беллетриста.
   Что ещё сказать?
   Большинство рассказов написано в марте.
   Не знаю, почему.
СПб, 24 апреля 1907 года.

Петр Пильский.



   "В семнадцатом стихе пятнадцатой главы книги "Иисуса сына Сирахова" сказано:
"Пред человеком жизнь и смерть, и чего он пожелает, то и дастся ему".
   А в третьем стихе сорок первой главы:
   "О, смерть, отраден твой приговор для человека, нуждающегося и изнемогающего в силах"".


  « ... Я отправился, конечно, в Пятигорск и нашёл то, что искал. Нашёл бедных, больных, безногих, безруких, ворчливых, озлобленных и терпеливых, страждущих, молящихся, терзающихся людей.
   Это совсем особое государство, где правитель и царь один - надежда. Она везде здесь.
   Где горе, там надежда. Чем злостнее недуг, горячей надежда. Безнадёжные - самые надеющиеся. Чуть теплится жизнь в измождённом теле, едва говорит человек, а грудь и душа горят такой героической, всеисцеляющей и всепримиряющей верой, что завидно. Там, где нельзя верить ни во что, верят в чудо.
   Едва шевелится язык в сухом рту, а слова его одни и те же:
   - Вот поправлюсь и тогда...
   - Как только выздоровею, сейчас же...
   - Лишь бы начать. Я бы...
   Лишь бы переступить эту границу. Лишь бы исправить этот или тот недочёт... совсем маленький, ничем неважный, даже легко исправимый... А там, - там будет всё, как нельзя лучше.
   Ещё Тургенев в одном месте заметил, что о чём бы ни молился человек, - он всегда молится о чуде. Всякая молитва сводится на следующее:
"Великий Боже, сделай так, чтобы дважды два не было четыре"».

 « ...Давно ли был ты и неверующим, и атеистом, и как недалеко то время, когда любимой твоей фразой было:
   - Молодость бывает раз, и от неё надо всё взять!
   Далеко ли?.. Не всё ли равно... Не всё ли равно, когда приходят горе и несчастье, обновляет, или измучивает человека?
   О чём молит он? Об исцелении? О прощении грехов прошлого? О снятии схимы терпения?
   И что дастся ему? И поправимы и искупимы ли преступления жизни, и если да, то все ли?..
   Где-то соловей поёт песнь любви... Чьи-то вздохи, чей-то кашель...
   На душе становится грустно, и думается о том, что на земле горя много и много несчастья, и что мы не видим их потому, что они рассеяны и несобраны, а мы всё бежим куда-то и не оглядываемся... Душу сосёт страх, и готов молиться сам об исцелении от этого мрака, этих тягостей тьмы и ужаса нашей чёрной, злой и хищной жизни...
   Петухи поют, и встаёт больной рассвет».

   «Катятся колясочки. В них сидят люди, взрослые, похожие на беспомощных детей. Лица их стараются улыбнуться, они кивают друг другу головой и разъезжаются.
   У каждого в мире своя дорога, и своя жизнь, и собственная своя смерть. После неё только все равны, и у всех одна и та же дорога».

       август  1903 - го года

«Погибающие»

 

            Выдержки из рассказов

И однажды он
р е ш и л с я   о с м е л и т ь с я.

У всех людей была какая-нибудь
п р и ц е п к а   к жизни и только у Егора Даниловича не было никакой.

Горят лампы в цветных абажурах, кипит самовар и мило беседуют вокруг него люди, такие добрые и
п о к о й н ы е.

Прошло лето, минули лагери, настала
осень и была она плачущая, больная и хмурая, как брошенная женщина.

... сказал ему оффицiальнымъ тоном.

 А глушь зла. Она - жадная, и никого, попавшаго въ лапы къ ней, отъ себя не отпуститъ.

Логинову стало грустно. Больной
р а з с в е тъ   просился въ комнату и она сама, белая, пустая, одинокая, стояла, какъ заброшенная и чужая.

... и я радъ, что у меня есть голосъ, что онъ
н е   и з с я къ   и не пропалъ...

Но   еслибъ   даже и была она!

«Я не хочу тебя видеть сиделкой у духа моего!»

... И по дороге оба смеялись, глядя на мельницу, которая смотрела на нихъ испуганно и изумленно, словно растерявшаяся баба: взмахнула руками, - такъ и осталась.

И пока росъ внутри его этотъ мохнатый зверекъ ревности, онъ, какъ беременный, отдавалъ ему все свои соки и все силы. Но когда зверь выросъ и всталъ на ноги, онъ понялъ, что надо деЙствовать.
...Вскоре у него родилась мысль об убийстве.


   Когда я выхожу в Петербурге, на меня   н а к и д ы в а е т с я   дождь, длинный, медленный, ровный.

       Источник: Пильский П. М. Рассказы.  СПб: Типография Монтвида, 1907.    


     фото Ильи Токова