Иерусалим

Посвяшается Менахему Мордехаю Фалеку и Пауле Фалек

Иерусалим,
Твои бесчисленные
Слёзы
Я подсчитаю...

Словно над моей головой
Распростёрлось огромное небо,
И словно принял меня в объятия вечер,
Когда я подходил по извилистой ленте дороги
К городу Мевасерет-Цион.

Позже, уже сидя на террасе одного белого дома,
Я с восторгом высматривал вдали,
В голубых сумерках,
Каменистые шероховатые склоны и юные леса,
Где как в ладонях Яхвы, склоняет свою голову
Этот город Давида и Соломона...

На следующий день, когда в девять часов
Каменные морщинки на холмах напротив меня
Осветило солнце,
Я вдруг вспомнил об Эстер
И просто не смог объяснить самому себе, почему
Именно о Ней?

Возможно,
Что это стихи в моей голове
Породили множество
Странных ассоциаций в мыслях...

Словом, я здесь:
Одновременно в прошлом и будущем...,
Рядом с дорожной коляской Ротшильдов,
Многотысячелетними стенами Иерусалима,
Холмами Латруна, где давно покоятся целые армии,
Переулками города Яффо, что ведут к морю.

Одновременно в прошлом и будущем...
В том самом арабском кафе городка Абу Гош,
Где разглядываю фотографии одной важной персоны...
Но все равно интереснее мне местные красавицы:
Как покачиваются при ходьбе их бёдра, чёрные очи
Оглядывают меня, уста улыбаются сладко...
Ведь это земля Книги Песни Песней и сегодня.

"О ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна!
                Глаза твои голубиные..."
И над бедром, и под..., и перед..., и сзади...
Твоя вечная любовь, подобно северо-южной улице
Иерусалима
В эпоху второй синагоги,
Протянулась из прошлого в будущее...
И тогда, как и сейчас, большинство дорог уводили на
Восток и Запад,

И раньше здесь были базар и лавочки,
И также толпы людей бродили вверх и вниз,
И пекли точно такие же "Багель", как ныне...
Тепло самой Вечности проникает в меня
У Стены Плача:
"Тода раба!"

И опять... и снова... Мевасерет-Цион...
И на рассвете, и на закате солнца
Я слушаю арабского муэдзина Абу Гоша,
Что вещает на каменном усечённом конусе.
Его голос летит прямо в цель, словно выстреливает
                камешек праща.
От этого просыпается и забывается во сне солнце:

В этой бесконечности неба встречаются друг с другом две
Параллели...

А бывает так, что теряется сила Слова,
А бывает так, что теряется смысл Буквы,
Но бывает так, что Совесть прсыпается...
На свете есть зеркала, где сейчас отражаются чьи-то Лица,
Они "Есть", но вдруг это "Есть" уже нет больше на самом деле,
И тогда можно сказать о них только: "Были",
И они сами становятся "Болью Бытия"...

Посчитаю
Твои бесчисленные
Слезы,
Иерусалим.

23-29 октября 2012 гю,
г. Мевасерет-Цион

Перевод Арон Гаал
Корректор Кселена Литвинова

Aronas Gaalas. Jeruzale

Menachemui Mordechauji Falekui ir Paulai Falek

Jeruzale,
Tavo daugybe
Asaru
Aa suskaiciuosiu...

Tarutum virs galvos man
Prasiskyre melynas dangus,
Tarsi mane stipriai apglebes butu vakaras,
Kai atejau  vingiuotu tarsi kaspinas keliu
I miesta Mevaseret-Siona.

Veliau sededamas terasoj vieno balto namo,
Zavedamasis as zvelgiau i toli
Prieblandu melsvu,
Slaitus, akmenimis pazenklintus, jaunus miskus,
Kur kaip prie Jahves delno prialunda savo galva
Saliamono ir Dovydo senasis miestas...

O kita ryta, kai valanda devinta
Akmenines kalvu rauksles priesais mane
Saulute nusvieta,
Staiga prisminiau Estera
Ir niekaip negalejau sau paaiskint,
Kodel gi butent ja.

Ir gali buti,
Kad sitos eiles mano galvoje
Sukele daug
Keistu asociaciju, minciu...

Taigi, as cia esu:
Tuo pat metu praeijyje ir ateityj...
Greta su Rotsildu kelioniniais vezimais,
Su tukstantmetemis Jeruzales sienomis,
Latruno kalvomis, kur amzinybeje uzmigo armiju daugybe,
Jaffos skersgatvias, kurie link juros veda.

Tuo pat metu praeityje ir ateityj...
Toj pacioj arabiskoj Abu Goso miestelio kavinej
Ziuriu vienos svarbios personos fotografijas
Bet vis tiek man vietines grazuoles idomesnes:
Stebiu, kaip einant juda klubai ju, ir juodos akys
Zvelgia i mane, o lupos sypsosi saldziai...
Juk cia "Giesmin giesmes" gimtine.

"Tu grazi, mano mylimoji, tu grazi!
Tavo akys kaip balandeles..."
Ir iki klubu, ir zemiau... ir pries... ir po...
Tavo amzinoji meile, panasi i siaures ir pietu gatves Jeruzales
Antrosios sinagogos epochoje,
Sujungia praeiti ir ateiti...
Ir tada, ir dabar dauguma keliu veda
I Rytus ir Vakarus.

Ir anksciau cia buvo turgus ir krautuveles,
Ir minios zmoniu skubejo aukstyn ir zenyn,
Ir kepe tokius pacius beigelius kaip dabar
Tik amzinybes siluma skverbiasi i Mane
Prie Raudu Sienos:
"Toda raba!"

Ir vel... Ir vel... Mevaseret-Sionas...
Ir austant, ir leidziantis saulei,
As klausausi arabu muedzino Abu Goso,
Jis kalba pasilypejes ant akmeninio pjedestalo.
Jo Balsas skrieja tiesiai i tiksla tarsi suvis
is akmenu svaidykles.
Tada prabunda ir nusvinta saule:

Sioje beribeje dangaus erdvej susiduria dvi
Paraleles...

Juk buna taip, kad galia paranda Zodis,
Juk buna taip, kad prasme praranda Raides,
Bet buna taip, kad Sazine prabunda...
Yra pasauly veidrodziu, kur atsispindi kazkieno Veidai,
Jie "Yra", bet staiga to "Yra" jau nera is tikruju,
Ir tada galima pasakyti apie juos tik: "Buvo",
Ir jie patys tampa Buties Skausmu...

Surinksiu
Daugybe Tavo
Asaru
Jeruzale.

Varte Laima Debesiuniene