Тоннель

Тоннель (переход)

Загадочная, долгая аллея…
Аллея из каштанов, как врата,
Как переход. На входе – выход. Млею
И погружаюсь в тайну. Неспроста

Затягивает, томно растворяя.
От сладости хорошего не жди.
Все знают, что в шипах дорога к раю,
Но ищут безопасного пути.

Здесь всё светло. Здесь так легко и ясно,
Что вечер власть свою не в силах взять.
От запаха листвы пьянею, вязну
В шуршанье мягком. Хочется сиять!

И солнца стрелы сквозь деревьев ветви
Обрушивают залпы на лицо.
Я с каждым шагом глубже, незаметней,
А путь прямой сжимается в кольцо.

В касанье – замыкание на образ.
В цикличном беге вынырнул из нот.
Да подхватил пульсирующий голос
Напевным эхом счастья хоровод.

Нет, я стерпеть блаженства не посмею.
Навязчивые слышу голоса:
- Ты в радости умрёшь, окаменеешь!
- Алея – лабиринт.
                - Открой глаза!

Не может быть восторга без подвоха.
Не смею верить счастью без границ.
Сомнений ртуть въедается со вдохом,
А с выдохом стою среди гробниц.

- Темно и страшно. Веришь просто чувству.
- Эй, кто вы?! – вопрошаю. Тишина.
Вибрирует неведомое устье…
Такая даль! Такая глубина!

Сколь тяжко одиночество глухое.
Холодный пар клубится изо рта.
Сереет кожа. Дымной сыпухою
Сочится из эмоций пустота.

Нечаянно припомнились обиды,
И ужас тело мрамором сковал.
Планетный мрак раскрыл злодейства виды:
Несметный рой смертей, распятий шквал…

Мелькают перекошенные лица,
Потери, слёзы, крики и тоска,
Народы и эпохи… вихрь кружится
И ствол дрожит у тёплого виска.

Могильный холод втягивает время.
Пронизывает душу злая скорбь.
И боль несправедливости сквозь темя
Высасывает свет в нависший горб.

И вот я стар, согбен и непреклонен.
Несчастие привычно, но гнетёт.
Мой дряхлый ум отравою доволен.
Он знает точно – мир людей падёт.

Пойду туда, где боль и где страдаю.
- Где выход-вход, сложившийся в одно?!
Раскройся. Отпусти же, заклинаю!
Мне умереть придётся всё равно!

Я в этот крик отчаяньем вселился.
Провалы тьмы давленьем сжали цвет,
И пульс мой стих. Я весь в провалах слился
В беспамятство, в заброшенный кювет.

Лишь запахи лесной осенней прели,
Да слабых ощущений переплёт
Запели тонко об увядшем теле.
И я тянулся в песенный полёт.

Мой сон возник в чужом далёком детстве,
Не в наше время и не в той стране.
Король растёт с детьми другими вместе
И мамку обнимает в стороне.

Ладошки тянет, нежится в объятьях,
Всё крепче зарывается щекой
И путаясь в ажурных складках платья,
Отыскивает призрачный покой.

Она строга, ведь сын уже с пелёнок
Величием на царство одарён:
- Ступай и правь.
                В отчаянье ребёнок,
Не мил ему уже разлучник трон.

Сжимает рукоять меча до крови,
Сжимает с силой горькую печаль.
Уходит из игры, нахмурив брови.
А губы замыкаются в печать.

Тускнеет без тепла алмаз в оправе.
Отталкивает мать и гонит прочь:
- Ступай и правь! А я жалеть не в праве.
И честь свою, смотри, не опорочь.

Растёт король, и меч его во славе.
Поёт клинок в размахе как струна.
Но бродит он один среди дубравы,
Где тишь царит, когда встаёт луна.

Молчит огонь во дни любви и мира.
Молчит король, когда минует сечь.
Не радует божественная лира,
И пир не может лихостью зажечь.

Но час настал. И в миг, когда на троне
Забилось сердце девушке в ответ.
Печать как будто сделалась просторней.
Уста раскрылись… и пролился свет.

Для встречи много сложено событий.
По зову оба шли через туман.
Он выстроил маршрут из тонких нитей.
Её корабль осилил океан.

Но шаг его застыл и голос тоже.
Отпрянул. Слышит он: «Ступай и правь!».
Пою «не смей!» мурашками по коже.
Травинками цепляюсь за рукав.

Я в глубь его просачиваюсь звуком
И пульсом бьюсь до краски на щеках.
Шагнул король, и вдруг исчезла мука,
Дыханье крепь воздвигло в облаках.

Наполнен шаг такой же крепью твёрдой
И голос мужа звучен и могуч.
И женщина ЕГО в улыбке гордой
Внимает и сияет словно луч.

- Отринешь, не уйду… и не оставлю.
- Да разве б я смогла тебя прогнать?
Ты слышишь? - Я люблю!
                - Я чувством правлю!
Разломана и брошена печать.

Мой сон иссяк, а я ещё струился.
Я плыл любовью в замке облаков.
Я в песне рек…я сам себе приснился
Прохладным эхо в отзвуке шагов.

И жаркий трепет слёз во мне раздался.
Корявый крест издал скрипучий стон.
И старый мир росинками распался
Навеянный и злой… избылся он.

Да что же это я: по доброй воле
Готов себя зарыть в земную твердь?
Бегу от счастья в боль из страха боли,
Из страха смерти сам иду на смерть!

Какая…человеческая…глупость!
Нашёптывают черти. А не верь.
Не верь, когда сомнения и тупость
Захлопывают выгодную дверь.

Они нас делят надвое, на трОе.
Они нас разрывают изнутри.
Лишь целостность опора для героя.
Лишь тот герой, в ком сердце говорит.

Из сжатия вдруг выпорхнула лёгкость.
Страдать нет мочи, смерти – не хочу.
Вот просто не хочу! Вскипает плоскость,
Соскальзывает тенью по плечу.

И снова свет, стремительный и яркий.
Мне вместе с ним воскреснуть суждено.
Встречает смехом радужная арка.
Я жажду жизнью выйти сквозь зерно.

Где тела оболочка? – съелась словно…
Я, верно, в обнулении застрял.
Не помню, кем я был…рождаюсь снова…
- Я – мысль, я – слово, дело…
                Заорал!

Очнулся будто в беге по аллее.
Прямая бесконечная тропа.
Рассвет в каштанах красочно алеет.
И я живой и резвый, без горба.

Мерцает чей-то контур просветлённый.
Бежит легко навстречу по воде.
Я в парке был. Но где я углублённый
И растворённый? Где я, где я, где?!

Бегу к воде прозрачной и волнистой.
Она встаёт стеной, и рябь времён
Отсвечивает искоркой игристой.
А струи льют уже со всех сторон:

Зеркальные бурлящие потоки.
Куда бежать? Где нужная струя?
И снова в отражении глубоком
Сияет кто-то. Кто же? Кто же?! – Я.

Я в этой многогранности родился.
И в каждой грани равные миры.
Мой путь в объём. Нет, я себе не снился –
Я выстроил условия игры.

Принять себя, чтоб выйти за пределы.
Признать свой путь, чтоб дальше мчаться вскачь.
И выгнать скорбь, которая задела –
Вот главная задача из задач.

Прыжок – полёт. Наполниться друг в друге,
Самим собой, которого не знал,
Сливаясь грудью в грудь, раскинув руки,
Разбив завесу призрачных зеркал!



Загадочная, странная аллея…
Аллея из каштанов, как врата,
Как переход. На входе – выход. Млею
И погружаюсь в сказку навсегда.