Рассказ тётки Нинки

То ль кентавр, а то ли поп
В образе подруги
Раз ко мне явился, чтоб,
Укрепив подпруги,

Вскачь пуститься языком
И со страшной силой
Просветить меня силком
(Господи, помилуй!).

Говорит: на свете есть
Кёльн, Нью-Йорк и Ницца.
Надо воздавать им честь
И туда стремиться.

Там и пицца, мол, вкусней,
И корова _ с  виллой.
Надо, мол, бежать за ней.
(Господи, помилуй!).

Отвечаю: «А у нас
Всё и так безгрешно.
Слесарь Вася выпил квас…
ЖЭК поститься просит…  Да-с…
И вашингтонский флаг-матрас
Мне по фигу, конечно».

А она вся как с цепи
Сорвалась, бедняжка.
Только сбегает пи-пи _
Вновь  вздыхает тяжко:

«Что сидишь?
Спеши в Париж,
Коль в роддом ты метишь.
Там сознанье просветишь.
Там есть «Эйфель», как фетиш.
(Или, блин, как фетиш?..)».

Отвечаю: «Это нам
Не делает погоду.
Собчак  с трудом вон  зачала,
А  Киркоров  _ сходу.

Знать, родить в семьдесят лет
И у нас _ не шутка.
(Господи, помилуй! Это
Весело, но жутко).

Ну, тогда подруга мне _
Бац! _ последний козырь:
«Киев шлёт Указ вовне:
Чтоб (поскольку сам в дерьме)
Пел не Кобзон, а Кобзарь.

Вот и вас в России всех
Ждёт такая ж участь:
Басков станет вмиг  Колбаско,
Газманов _ Гозман, Михайлов _ Стаско.
Будете жить _ мучась».

Тут  я достала самогон…
Подруга _ вся светилась.
И объявила, что меня
Проверила на  вшивость.

Полный выпила стакан,
Пошла то в пляс, то в танцы.
И крикнула в телеэкран,
Что Кёльны все _ засранцы.