Город

Издательский дом "Лига". Коломна, 2014



Посвящается Коломне и людям Коломны


ПРИЗНАНИЕ

Я влюбился в этот город –
в эти храмы и дома,
в эти древние просторы,
как мальчишка – без ума –

в эти поиски и встречи,
в этот вешний перезвон!
Я с Коломною повенчан
высотой её корон.

Сыщешь ли прекрасней разве?
Город-счастье, город-праздник!

Давним кладом незнакомым,
потаённой красотой,
имя дивное – КОЛОМНА –
словно слиток золотой!


МАРГАРИТА
          картина Евгения Гринина

Пеплом веков укрыто
фрески цветной витьё…
Девушка – Маргарита
видится сквозь неё.

Длинным узорным платьем
тихий скрывая шаг
с гордой тосканской статью
смотрит она во мрак.

Только за ней – я знаю –
видится мне – иная!

Жемчуг!.. Огнём горит он
сказочного шитья!
Милая Маргарита –
Новая Жизнь моя!


ДЕНЬ ГОРОДА
                Маргарите

А ну – детей в охапку – и гулять!
от площади Советской – и до Житной!
Домов старинных каменная гладь
сияет шалью, золотом расшитой.

С Лажечникова – к Блюдечку, к Соборной
гуляет город – вольно и просторно!

Старинные наряды стройных пар,
дружинников скользящие кольчуги,
закусок и жаровен пряный жар,
торговля и шатры по всей округе,

а к вечеру – огней цветной поток,
и радость и тепло во взгляде каждом…
…Мы, правда, под собой не чуем ног,
но это, согласись, не так и важно!



ПАМЯТЬ ОЧАГОВ
                Александру Сыроватко

В ночи заветный миг подстереги,
вглядись во тьму, заклятую веками…
Кто ставил тут жилища – среди мги
и кто хранил негаснущее пламя?

Лишь угры – дети мрака и тайги,
что жили здесь когда-то – перед нами.
А что осталось?.. Только очаги,
укрытые седыми валунами.

Давно истлел тяжёлый частокол…
И хижины, и люди – далеко,
не отзовутся к нам из жизни давней.

Лишь изредка покажутся из мглы –
курганы, да оплывшие валы,
да эти заколдованные камни.


ОТЗВУК
                Игорю Князькому

Сумрак цареградских базилик,
латы мозаичного покрова…
И лежит на золоте суровом
позднего заката ровный блик.

Там, над алтарём – высокий Лик
взором выпил свет всего земного:
Вседержитель, огненное Слово,
мира нескудеющий Родник!

…Если сердце к жизни охладело,
брось дела, прибегни в те пределы,
где иконы пахнут, словно мёд.

Русский храм, – таинственная веха…
Но константинопольское эхо
в этом смуглом сумраке поёт.



РЕНЕССАНС
                Ирине Ивановой

О,  златотканый ангел Возрожденья! –
холодное вино, лукавый друг!
Мы открываем каменный сундук,
на волю выпускаем привиденья.

Твой дерзкий смех – серебряные деньги,
твой лёгкий шаг – неслышим и упруг,
твои друзья – смешливый тесный круг
Италией звучит в тени Успенья.

И вновь течёт рассказ Декамерона;
Милан и Рим, Фиренца и Верона
разносят по кремлю хрустальный звон.

А ночью – призрак старого Петрарки
у Пятницких ворот, идя под аркой,
твердит, что наша жизнь – всего лишь сон.



БАРОККО. ДВОРЕЦ МЕЩАНИНОВА И КОФЕ
                Владимиру Викторовичу

В устах кофейной чашки нет порока:
и духом смел – и телом ты не пьян.
Питьё седых аскетов-христиан, –
суровых коптов огненное око.

Его достала жадная Европа
у турок, потерявших ятаган, –
и Кофе благовонный океан
стал символом могучего Барокко.

И тешила роскошная обнова
Лажечникова вкус, ум Новикова,
и демон вольнодумства мчался к ним.

И с той поры – в Коломне гнёт карнизы
резной дворец… И каменные ризы
клубятся… словно кофе пряный дым.


КЛАССИЦИЗМ
               Михаилу Прохорову

Порочный век войны, бунтов, Екатерины!
Металлом крыльев крыл столпы побед орёл.
А к нам пришёл творец столичных трасс и сёл,
ваятель и кузнец классического чина…

И в городе бород, амбаров и лучины
колонны укрепил и звонницы возвёл.
Но веником идей без жалости подмёл
и улиц и слобод витую паутину!..

И вместо них легли, размеренно-красивы,
рапиры мостовых – прямые першпективы,
где вечно веет ветр над храмовой главой.

И в этой прямизне – сквозит крушенье мира,
пророчество войны… и дивного ампира,
пропахшего свинцом и мглой пороховой.



РУССКАЯ ГОТИКА
               Станиславу Орловскому

Струящихся оград рисунок алый
с собой принёс московский паладин,
впечатав строки стрельчатых вершин –
старинный шрифт секретного журнала.

А нынче? Только рваные провалы
в ряду полуобрушенных руин, –
скосились башни, сгнил кирпичный тын, –
трагедии забытой покрывало!

Змеятся трещин замкнутые трассы.
…Рассыпанным свинцом наборной кассы
кирпичная стекает чешуя.

О, хитрый зодчий, кормчий тайных лоций!
…Ограда саламандрой обернётся,
плащом раскрыв багряные края!



ПЕРЕКРЕСТЬЕ
           Владимиру Дагурову

Пути речные и земные,
торговый тракт – в пыли седой...
Теснятся стены крепостные
между Европой и Ордой.

Святынь извечные приметы:
соборы и монастыри...
От Сергия до Филарета
небесный путь зарёй горит.

Заветный свиток развивая.
в душе и сердце оживают
неизреченной книгой дней –

коломенские перекрёстки!
...Как это близко и как просто:
земля – и радуга над ней!


ПОКРОВ БОГОРОДИЦЫ
             отцу Сергию Федченко

Ужасные слова: "Москва горит!"
Вскипает запад заревом пожара...
И пыльный тракт обозами изрыт:
толпа бежит! – бежит от вражьей кары…

И крики потерявшихся детей
над горестною окской переправой,
стон госпитальный, ужасы вестей,
терзают сердце раною кровавой...

Но, словно гневом Божиим надломлен,
остановился враг у врат Коломны…

...И вот с тех пор, за облаком веков,
над памятью людской, над временами,
прекрасный храм – Коломенский Покров –
сияет, словно каменное знамя!



РОЖДЕСТВО
        отцу Олегу Горбачёву

Безмолвен космос – и ты молчишь,
и время смиряет ход...
Сегодня в небе такая тишь,
что слышно, как снег идёт.

И этот шорох, и шёпот звёзд,
и этот покой ночной
повис, как будто незримый мост,
окованный тишиной.

И все притаились, и ждут, когда
прекрасным алмазом сверкнёт Звезда.

И светлой вестью весь мир объят,
и хвойная дышит ветвь.
В открытом храме огни горят,
и сердца коснулся Свет.


СВЯТКИ
        Ольге Милославской

Собрались: взрослые, ребятки,
и за Звездой пошли в поход,
и слышит славу и колядки
церковный праздничный народ…

О, эти сладостные Святки!..
какой чужак вполне поймёт
непостижимую загадку –
священный Русский Новый год?

В огнях оснеженные ели,
катки, и горки, и качели,
лошадки с чёлкой на челе…

И счастьем пахнет снег небесный!
И никому ничуть не тесно
в чудесной этой толчее!



БОГОЯВЛЕНИЕ
          отцу Игорю Бычкову

Грохочет Голос над пустынею,
идёт к водам предвечный Бог,
и рвётся Голубь в небо синее,
и медлит в ужасе пророк…

…Когда у нас крещенским холодом
увьёт кресты морозный дар,
то чудится в узорном золоте
тот иорданский зной и жар!

Идёт Христос тропою ровною –
над Гончарами, над Коломною!..

И вновь нездешним повелением
народу знак заветный дан…
И вновь – огонь Богоявления
волной сойдёт на Иордан!


НАКАНУНЕ
           Ольге Князькой

Вход в Иерусалим... Тумана влажный дым.
и снега рваный плащ струится на раскате.
И этот вербный день, и эта встреча с Ним
ложится на сердца, как золото печати.

И вот уже в душе – дыхание Страстной,
и Гефсиманский мрак за каменной оградой...
Но странно – вместе с той тоскою неземной
мерцает сквозь туман печальная отрада...

И тает на губах таинственная стынь
как будто горький мёд пророческих пустынь.

Пылай, священный воск! Молитва, словно птица,
стремится в темноту – светло и горячо.
И ангелы поют у каменной Гробницы...
и Пасха впереди – багряною свечой!



ПАСХА
  отцу Владимиру Пахачеву

Это юной вербы связка,
это золото икон,
это Пасха, Пасха, Пасха –
небосвода вольный звон!

Над кремлём и над Собором,
над Ямскою слободой,
льются бронзы переборы
песней вечно молодой!

И евангельской свободой
звоны плещут, словно воды.

Над Коломною бескрайней
Богослов свечу вознёс…
И  зажглась багрянцем – Тайна:
Воскресение… Христос!


АННА АХМАТОВА  16 июля 1936
        У Дома Луковникова

Всего лишь час в кремле, в его ограде!
Но этот миг, прошедший сквозь века,
заговорит «Сожжённою тетрадью»
и отзовётся трауром «Венка».

Так встретились: наш Город, славой полный
и, тайной облечённый, – человек...
но этот летний день – Коломна помнит,
слагая строки в каменный ковчег.

Один лишь день палящего июля:
тридцать шестой, зажатый страхом, год.
Но вот – заклятья Вечности коснулись
багряной арки Пятницких ворот;
 
и особняк с изысканным фронтоном
не памятником стал, а просто фоном.


ЗАПРУДЬЕ
      отцу Андрею Черноризову

По над рекою – туман годов
Движется, словно плот.
Тихая музыка Запрудов
колоколом поёт.

Эхом – как сказочная гроза –
воинов древние образа.

Битвы Донской огневую весть
помнит родимый край...
Сколько преданий сокрыто здесь,
сколько прекрасных тайн!

Около храма – живой узор
вновь лепестки совьют...
И не поймёшь: то ли слышен хор,
то ли цветы поют.


АРБАТСКИЕ ИМЕНИНЫ
              Аркадию Арзуманову

«Мерзавчик» арзумановки – и в путь!
Ещё разок пройдёмся по Арбату;
ещё не раз дано Луне блеснуть
огнём венецианского дуката.

Ещё не весь растратился Посад.
ещё хранит стихи ковчег старинный,
и есть волшебный замок, где висят
по стенам – драгоценные картины.

И никакой Дурацкой слободой
не выкорчуешь сей Посад седой!

И музы неспроста свой хоровод
ведут под перезвон ночного солнца;
не зря, друзья, Аркадий здесь живёт
и этот край – Аркадией зовётся!


МЕЛОДИЯ
     Люблю я Старую Коломну,
     Особенно – её Посад.
                Михаил Мещеряков

А всё-таки Посад – не только образ,
не только это облако церквей,
домов и улиц тихая пологость,
и вешних вишен белый вьюговей!

Нет, есть ещё пленительная тайна –
мелодия, знакомая не всем:
неброская поэзия окраин
сердечный отзвук песен и поэм…

И есть певец, и есть заветный вечер,
идущий этой музыке навстречу.

И, словно пчёлы, крошечные ноты,
покорные движенью чутких рук.
сбирают мёд в невидимые соты –
старинного Посада струнный звук…


РЕЗЬБА
    …И резных наличников узоры
    О старинных сказках говорят.
                Татьяна Башкирова

Я помню Город, полный старины,
цветенье вишен, воду из колонки,
и сладковатый дым из труб печных,
и сказочные домики Коломны…

Они, как заповедные лари,
скрывают россыпь милой прежней жизни:
молитвенных лампадок янтари,
наличников резных седые ризы,

подзоры, платья, вышивки, киоты,
записки, снимки, школьные работы…

Немало нынче пыли намело,
от суеты постылой стынет сердце…
Но книга есть, и дышит в ней – тепло,
и прежний Город мой, и сказки детства!

ВОЗДУХ ГОРОДА
      Стихи приходят – значит сердце живо,
      И юность бродит… Где-то здесь она.
                Виктор Мельников      

В Коломне воздух собинный – особый –
настоянный на звоне древних рифм;
и златоглавым гласом высшей пробы
невольно входит он в сердечный ритм.

Откуда бы ты, друже, не приехал –
с восточных иль чухонских берегов –
уже звучит коломенское эхо
в нежданно-близком говоре стихов;

и яркие кремлёвские капели
летят листком словесной акварели.

Потоком вешним – осень обернулась,
любовь и озарение суля.
И маем озорным приходит – юность,
разбуженная Воздухом кремля!



РУКОДЕЛЬЕ
              Маргарите

Казалось бы, пустяк – кусочки кожи,
но, связаны заботой нежных рук,
они вдруг обернутся свежей розой
и пламень их – прекрасен и упруг!

Так трепетны прелестные букеты –
цветного разнотравья пряный жар,
что к ним летят живые самоцветы –
попробовать загадочный нектар…

Мне этот вещий сад как будто снится –
волшебница, ведунья, мастерица!

И сразу разобраться нелегко в них:
летучих лепестках цветочных фраз…
Но я возьму – Ахматовский Шиповник,
что магией стиха связует нас!


ОТЗВУК РОМАНСА
           Снился мне сад в подвенечном уборе…

Тройка, ветер, да снеги, да полость
меховая, да холода зной!..
Но восходит пленительный голос
в полумраке Коломны родной.

В нём такое тепло и сердечность,
что уходит застылая даль,
вспоминаются вешние встречи
и в саду позабытая шаль...

Занемели просторы лесные:
«Замело тебя снегом, Россия…»
…Но вскипают весенние сны:

и летят и летят над Коломной
соловьиные песни, и гомон
лепестками расшитой Весны!