Сибирский кряж

 
           (к 100-летию со дня рождения Героя Советского Союза
              Ивана Александровича Домбровского посвящается…)

Сибирский кряж - Герой Домбровский,
Он же и «сокол», и «орёл»,
Район прославил Коченёвский,
Снискал на лик свой, ореол
За жизнь и боль в двадцатом веке.
Об этом славном человеке
Я в двадцать первом всё найду!
Чтоб числа знать - в архив иду.
И вот, всё-всё, документально,
Всю суть и грусть отдельных фраз,
Где, что, когда и сколько раз,
Всё в цифрах, точно, моментально
В архиве чётко говорят
И ставят все портреты вряд.

А их одиннадцать в районе!
Ко всем подробности, как есть.
Кто где, в какой сражался зоне,
Кому за что такая честь.
О, как Героев судьбы схожи:
Родился в Коченёвском тоже
Районе, и посёлок Чик
Воздал Ивану доблесть, шик.
Герой Дергач, Герой Домбровский,
Герой Покрышкин, ФЗУ
Прошли, других не назову!
Ведь мой герой – Иван Домбровский
Рождён: в семнадцатом году,
На счастье! Иль изжить беду!

Всё начиналось с «Сибсельмаша!»
Мол: «Комсомол – на самолёт!»
Услышав лозунг, Лёша, Саша,
Иван, ушли душой в полёт.
Влекло сердца системой риска,
Умчались из Новосибирска.
Ивана лозунг охватил:
Он в Харьков срочно укатил.
Работал так же на заводе,
Учился в авиа-кружке,
О каждом думая дружке,
Был защитить всегда на взводе.
А уж от первых дней войны:
Весь люд прекраснейшей страны.

Да, двадцать первого июня
Фельдфебель к русским прибежал.
Такой был нежный, хлипкий нюня,
Весь трясся, плакал и дрожал.
Твердил одно: «Двадцать второго
На русских хлынет армий много.
По всем готовятся фронтам,
Всё строго по своим местам.
Прорыв намечен на четыре,
Все так и смотрят на часы,
Побрились даже для красы,
Как будто стрельбы будут в тире.
Все, предвкушая малых бед,
Ждут лёгких, радостных побед!

И тут же Жуков среди ночи
В Москву из Киева доклад.
Промолвил всё, представив очи,
Вторично, в лад или не в лад.
«Что будем делать?» - молвил Сталин.
Вопрос был резок и буквален.
И сразу же второй вопрос:
«А не надуман ли донос,
Чтоб влезли сами мы в горнило,
Передвигая в край страны
Поспешно силы для войны?»
И тут сомненье отстранило,
Событье, что приплыл второй!
Твердит: «Сейчас начнётся бой!»

А Киев, Брест уже бомбили.
Повсюду крики, стоны, кровь.
Все виды войск всей мощью били.
Всё повторялось вновь и вновь.
Огонь и гнев везде арийский
И Западный и Прибалтийский
Да и Одесский округ бьют,
Враг жаден, он коварен, лют.
Фашисты все, ради наживы,
Рай, превращают в сущий ад
И слышен всеязычный мат.
Орали гады всем, кто живы:
«Встречайте овцы, нашу рать,
Мы будем шерсть с вас, шкуры драть!»

Горело всё вокруг, пылало:
Деревья, избы, навсегда
Того, что нажито – не стало,
Со всех сторон одна беда.
Ну как и чем врагу ответить
На зверство и проступки эти?
Какие способы найти
Пресечь кровавые пути?
Ответ один: « Уничтоженьем!
Надеясь, что поможет Бог,
Но сам в боях чтоб был не плох,
А радость нёс своим сраженьем!
Уничтожай пришельцев сам,
Послав молитву Небесам!»

В то время в небе чикский парень,
Иван Домбровский, лётчик, ас,
При взрыве в голову был ранен,
Но смело замполита спас!
Увидев, что три «мессершмитта»
Зажали в клещи замполита.
Ведущего. Штурмовика.
Да земляка-сибиряка.
И ранен хоть Домбровский Ваня,
Но мигом ринулся помочь,
Всю храбрость выказал и мощь.
Двух сбил в момент, а третий, зная,
Что и его сожгут в бою,
Спас бегством целостность свою.

Сам Жуков видел этот дерзкий
Расстрел мгновенный «немчуры»
Прервав порыв фашистов зверский,
Наш ас сражался до поры.
И Жуков молвил: «Вот основа!»
Взял трубку телефона снова:
«Вернулись все ль штурмовики?
Здоровы ль там сибиряки?» –
«Серьёзно раненный Домбровский.
Пробоин двадцать в фюзеляж,
А лётчик, как дубовый кряж!
В крови, но подвиг был геройский!
Что сел, как только лишь понял,
Сознанье сразу потерял.

К нему друзья, врачи бежали,
Хотели все на землю снять.
Но, руки так штурвал зажали,
Что не разжать и не разнять,
А из под шлема кровь сочилась.
Врач шлем всё ж сдёрнуть изловчилась:
«О, Боже! Что наделал взрыв.
На лбу, к виску большой разрыв,
Щека порезана, осколок
В затылке, словно гвоздь торчит.
Герой не чувствует – молчит
Не ощутив укол иголок,
А вот вдыхая нашатырь,
Кой-как очнулся богатырь.

Но вот лечился он не долго.
Вернулся снова в тот же полк.
Влекло в сраженья чувство долга,
В жестоких схватках видел толк.
Сроднился с новеньким мундиром
И был назначен командиром,
Сначала авиазвена,
Затем в зенит взнесла война.
Стал эскадрильи командиром!
Имея множество наград,
В бои взлетал, как на парад,
Пугая золотом, мундиром.
Врагам сияли ордена,
Внушая: «Русских мощь сильна!»

Три раза был в сраженьях ранен
И снова возвращался в строй.
Весь самолёт истерзан Ванин,
Но был в строю, как и Герой!
Домбровский над Днепром сражался,
Под Курском раненый держался,
Известен на восьми фронтах,
На фрицев веял дикий страх.
Над Венгрией прозвали: «СОКОЛ»,
Над Югославией: «ОРЁЛ».
То нимб над ним, то ореол!
В наградах! Каблуками цокал!
В Прибалтике, в Румынии
Нигде не был в унынии!

Сто сорок восемь раз грозою
Он днём и ночью в облаках
Сливался быстро с бирюзою
Штурвал, сжимая в кулаках.
И снова вниз летел, коль надо,
Врезался в кучи, как торнадо,
Всем - всем, устроив круговерть
Огонь дарил врагам и смерть!
Так героически сражался,
Не сбились счёт вести едва,
Сто сорок шесть и снова два.
Он орденами награждался.
От Югославии при том,
Что их хранил, как под зонтом!

И Жуков Сталину об этом
Как есть, всегда рапортовал
Зимой в мороз, в жарище летом,
Ничьих успехов не скрывал.
Всё откровенно, всё правдиво,
Но больше про успех на диво,
По-деловому всё, всегда,
В чём есть победа, в чём беда.
Был Сталин Жуковым доволен,
Что Маршал опытный, правдив!
Ведь с ним Герой любой комдив,
Что Жуков волей непреклонен.
В любых делах имеет честь,
Ничто не скрыть, что есть, то есть!

ноябрь 2016 г.,  Павел Кислов

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 августа 1945 г. за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом мужество и героизм Домбровскому Ивану Александровичу присвоено звание Героя Советского Союза!