К стене!

Выложив кошелёк, я выгреб со дна кармана остатки мелочи. Меня предупредили: у Стены просят подаяние.
С чувством особого волнения я подходил к мистическому месту, исполняющему заветные желания. На удивление, у Стены было безлюдно. Сосредоточившись на своём неприхотливом обращении, я даже не заметил, как возле меня оказался странного вида молодой мужчина и попросил денег. - У меня ничего нет - и я вывернул наизнанку два пустых брючных кармана. - Ты хорошо подготовился к приходу Мошиаха, сын мой - он может явиться в любую минуту. И незнакомец снисходительно улыбнулся. - Ненормальный какой-то, кажется я его уже где-то видел. Да еще и полный невежда. Мошиах давно пришел. Его портрет я могу видеть в  любавичиской синагоге через дорогу. Мне даже довелось посетить мемориальный кабинет и могилу Мошиаха. Но это ничего не значит. Мошиах продолжает писать письма всем. Я, правда, еще не получил, но таких, как я много, а Мошиах один. А где этот попрошайка? Надо бы его просветить. Но незнакомец исчез. Ладно, у него свои дела -  у меня свои. И, вложив записку в щель между древними камнями, я обратился к Стене: "Помоги мне простить обидившего меня человека, сам я этого сделать не в состоянии!"
О, чудо! Стена задрожала, огромные камни задвигались и... моя записка выпала обратно. Подняв листик, я прочитал: "Ты забыл попросить прощеня у человека, которого обидел ты!" – Какого такого человека?! Рука машинально написала ответ: "Я никого не обижал!" Не успев вернуть записку, - о, ужас! - я увидел, как Стена снова пришла в движение и превратилась в бетонный монолит.  - К стене лицом, ноги на ширину плеч! – скомандовал у мексиканской границы очередной американский президент и нацелил в меня свой указательный палец. -  Не ссы, братан! – криво ухмыльнулся последний российский президент и подтянул черный пояс на кимано.

Пробуждение в холодном поту было мгновенным - ну и приснится же всякая хрень! Привычно потянувшись к любимому томику Пастернака, лежавшему на прикроватной тумбочке, я открыл книжку наугад и прочитал:

Как обещало, не обманывая,
проникло солнце утром рано
косою полосой шафрановою,
от зановеси до дивана...

И тут я заметил, что утренний луч солнца, пробившись сквозь штору, касается моей подушки. В голову, с похмелья, пришла замечательная мысль: вот оно чудо поэзии - обращение духовного в материальное!
Так о чем это я, никогда не стоявший у Стены Плача? Ах, да: "Ты забыл попросить прощения…!" - кто направил мне это послание?