Nostalgie

Поразмётаны предысторией, поразбросаны в разные стороны,               
По немецким ли, по французским ли, городам, вы останетесь русскими.      
Проклинаемые и распятые, уезжали вы в семидесятые,               
В лихоимные девяностые оставляли родные погосты и               
С головою бросались отчаянно в европейское "нереальное",
Прорывали к далёкой мечте ходы от своих корней, от своей беды.            
В Португалию, в Бельгию, в Австрию уезжали вы, были счастливы,            
Ошалевшие от погрузки, и ликовали, что стали не русскими.               
Не советскими, не российскими, разорвавшие с самыми близкими.            
Да беда — непривычного добела́ не отмыть российского кобеля́.
От улыбок постылых мутит давно — что огонь в кино, не дают тепла,         
Не прогнать видений мятежных снов — не отмыть прошедшего добела́.         
Иностранная речь — не родная мать. Скуп чужой язык, не хватает слов.               
Словно гомон вороний, ни дать ни взять — зарядить бы матом поверх голов.
Ненавидящих, не прощающих переделало время играючи.               
Над своей землёй журавлиный клин показался роднее им издали.               
И опять, как когда-то подпольщики, собираются заговорщики,               
Вспоминают Иосифа Бродского, и Цветаеву, и Высоцкого.               
Итальянские и испанские замирают круги эмигрантские,               
Непослушная память летит назад, гонит время вспять, и блестит слеза.
Завершают поминовение строки собственного сочинения,               
Порождённые в эмиграции ностальгией растерзанной нации.               
Пусть нескладно, смешно и неправильно, но безудержно, но отчаянно.       
Не забывшие, а променявшие прожитое на не наставшее,               
Возвратившиеся на сцене и зачарованные вдохновением...
...Избавляют от одиночества эмигрантские литсообщества.