1. Круглый Зодиак... Визит ангела...

1. Круглый Зодиак... Визит ангела...



Она стала приходить на третий год моего вдовства...
Мама?
Нет. Мама приходила и раньше и... не прятала лица...
Сначала я боялась... принимала увиденное в предутренней мгле за сон...
Потом привыкла и даже... иногда... говорила с нежной мамой моей...
Она выходила... неизменно... из опустейшей спальни, не посещаемой без
острой надобности...
Проходила через гостиную, в которой, на диване, устроилась я...
Устроилась с комфортом...
Я умею... умею устраиваться с комфортом...
Всегда...
Везде...
Если бы не это... не пустовала бы спальня моя из-за... нелепого ощущения
или страха, или иной причины-прихоти - нельзя...
Льзя... льзя... и если понадобится - ничто меня не остановит...
Сейчас я не хочу сама!
Чуть не произнесла извечное, горьковское - мне здесь прекрасно - тепло
и...
Ну уж далее - "сыро" я не произнесу. И не надейтесь!
Так вот...
Мама приходила под утро...
Красавица...
Женщина моего роста, но в отличие от меня, худышки - полноватая...
роскошная... обожающая кремовые шелка... длинные нити жемчуга,
французские духи и шоколад...
Все эти пристрастия передались мне... по наследству...
За исключением любви мамы к коротким стрижкам...
Волосы мамы... красиво уложенные...
Я не знаю, как она добивалась подобного эффекта, но головка ее,
воистину, была достойна резца Кановы...
Вот!
Выдохнула...
Мама подходила к дивану... подтягивала свалившееся одеяло к подбородку,
целовала в лоб, и на безмолвный вопрос, угадываемый ею в глазах
моих, отвечала неизменное - "Рано"...
Уходила в маленький холл и... растворялась в теплом сне, который владел
мною еще часа два-три...
Благодатный, иногда - единственный за всю ночь...
Визиты мамы не беспокоили и... не пугали...
Я не вспоминала о них днем, и не думала о том, что все это значит...
Не заговаривала о видениях и с единственным близким человеком...
Человеком, заменившим всё и вся в жизни моей...
Я боялась его строгости...
Возможного его желания - устранить... изъять волшебные свидания...
Я молчала...
Но... когда стала приходить Она... другая... я... я не знала что делать -
сказать и лишиться чего-то, что случается в жизнях наших не каждый день,
или не случается вообще...
Я чувствовала себя... избранной...
И не хотела делиться этим ощущение... ни с кем...

Она...
Лица ее я не видела...
Высокая... видимо, стройная, что угадывалось по осанке и манере двигаться...
Разумеется, двигалась Она плавно, словно скользила на коньках...
Подплывала к столу садилась... повернувшись ко мне боком...
Видение в подобии белого монашеского одеяния, скрывающего свободным
капюшоном профиль...
Сидела молча... а потом уходила...
А я, я продолжала лежать, но блаженный сон, тот, что дарили визиты мамы не
приходил... никогда...
В один из странных Её визитов...
Кстати... Её...
Может быть Его?
Нет... однозначно... без сомнения - Её!
От незнакомки веяло таким изыском... чем-то, что никогда не источают даже
самые чистые мужские тела...
Бестелесный... ангельский аромат!
Так вот... в один из визитов, рядом с незнакомкой... на столе... я заметила
стопку бумаги...
Иногда я рисовала, или записывала что-то... так... забавы ради...
Я встала и потянулась за цветными мелками...
Что побудило меня?
Я даже не поняла - исчезла ли незнакомка... но то, что исчезли мелки -
обнаружила сразу...
Мелки исчезли, а бумага... бумага осталась...
Осталась и красивая ручка... чужая...

Моему искрометному роману, едва возникшему, требовалась какая-то подпитка...
волшебство...
Что-то, способное не только зафиксировать внимание избранника на... моей
персоне, но и... сделать избранницей...
Дама... скучающая - так банально...
И я... я...
На белой, мелованной бумаге возникли... письмена...
Той ночью родился... Дориан...
И я поняла, поняла, что означали визиты незнакомки...

Солнечным утром... на столе не было ничего... ни бумаги, ни чужой ручки...
ни написанной мною новеллы...
А она так понравилась мне... так понравилась...
Открыв Ноутбук...
Да...
Я записала... мало того, показала другу, человеку, живущему под тем же
солнцем, что и герой мой, выведенный под именем Дориан...
Новелла заворожила... его и иных...
Тех, кто способен... ошеломить и... сказку сделать былью...
Могущих многое!
В киосках его города появились глянцевые журналы, с разворота которых
взирала я... и "Дориан"...
Естественно, это не осталось незамеченным... или неоцененным...
Какие слова летели ко мне!
А я... я, как сомнамбула... вставала каждую ночь, писала что-то... той
самой... чужой ручкой, а утром...
Что двигало рукой моей? Кто?
Наваждение? Любовь? Незнакомка?
Я растворилась в реале и нереальности...
Они соседствовали, не мешая друг другу...
Так казалось...
Но потом...
Я обнаружила некую закономерность: все, что рождалось под пером моим,
находило законное место в реальной жизни...

Замуж за него я не хочу...
Был роман... пленительный... нежный... яркий...
Роман, оставивший память о себе.
Он не знает... ещё не знает, но, видимо сказать придётся, так как ребёнок,
его ребёнок не станем обузой, а лишь радостью, которой иногда сможет
обласкать он сердце своё.
Его ребёнок... Мой ребёнок...
Сначала думалось лишь так - мой!
Но сердце женщины имеет свойство менять решения под давлением обстоятельств,
или иных причин...
Вдруг... внезапно... всё, что казалось единственно-правильным летит в
мусорную корзину-треш, и выдаются новые решения... надолго, или навсегда...
Время есть... даже если нет Меллера, то...
Я уезжаю в любимый Лондон.
Здесь я смогу обдумать все детали, все мелочи-не мелочи дальнейшей жизни
своей.
Уже не одинокой.
До "события" так далеко, но мысли о нём не дают занять голову чем-то ещё.
Лондонская весна изменчива. Солнечные моменты
чередуются с пасмурными... дождливыми...
Я любуюсь вереницей двухъярусных автобусов, красных даблдеккеров, роскошными
телефонными будками...
Захожу в крошечный скверик украшением которого служит фонтанчик с зеленой
водой, и... мне кажется - в мутноватой воде фонтана плавают рыбы...
Я понимаю - это лишь иллюзия, но не подхожу ближе, чтобы иллюзию эту сохранить.
Вспоминается белокурая Форсайт, которая сидела у подобного маленького
чуда... в Париже... любуясь Ниобеей...
Вспоминается и то, как любила я героиню эту. Любила ровно половину огромного
романа-саги.
Вторая половина его была освещена любовью к Сомсу. И эпитеты летели в сторону
Ирен весьма и весьма нелестные.
Своего мнения я не изменила по сей день.
Я иду вдоль забора... чёрного... чугунные прутья которого украшены золотыми
щитами с головами львов... красиво...
Захожу в роскошный магазин... присматриваюсь к тканям.
Я ищу нежный шёлк кремового оттенка. Тусклый.
И того же оттенка яркий атлас.
Ищу темно-зелёную замшу.
И понимаю - здесь, в Лондоне я найду именно то, что мне требуется.
Именно той фактуры, цвета и оттенка, которые нарисовало мое воображение...
Я обычная... самая обычная женщина... и как самая обычная женщина думаю
одно, а делаю совершенно иное.
Мало того, понимаю, что в нужный момент сделаю...
третье... спокойно перечеркнув и первое и второе... даже не заметив
оставленной после себя разрухи.
И вовсе не потому, что слово "женщина" связано крепчайше со словом-
понятием... "вероломство"... вовсе нет...
Скорее обопрусь я на слова несравненной Санд, сказавшей о себе подобных -
О, женщина, женщина! Ты бездна, ты тайна, и тот, кто мнит, будто знает
тебя - трижды безумец!
Уж о себе я бы точно не сказала - знаю... хотя догадываюсь о многом...
Я уже "догадалась", что очень хочу его видеть.
Но не абы как, а в платье, сшитом по моему эскизу, шляпке, сконструированной
по моим рисункам, туфлях, выстроенных по слову моему.
Представляю себя с красивым, чуть выпуклым животом, над которым будут
струиться складки этого мягкого шёлка, схваченные под грудью огромной розой
из яркого атласа с темно-зелёными замшевыми листьями.
Представляю ноги свои в удобных изящных туфельках "а ля маркиза Помпадур",
выкроенных из кремового шелка и зеленой замши. Туфелек, которые изяществом
своим не нанесут урона моим, возможно, чуть отекшим ногам.
Ногам беременной женщины.
Проведя несколько месяцев в благословенном городе, в обществе близких людей,
я отдохну и приготовлюсь... к возможной встрече...
Возможной?
Несомненной!
Так как понятие и категория - порядочный мужчина, ещё никто не успел отменить.
Как никто не успел отменить прелесть женской слабости. Даже если в слабость
эту облечена сила невероятная.
Женская...

Муж сидит в глубоком кресле и держит на коленях малыша. Мальчика, как две
капли воды похожего на него. Мальчика, носящего его имя.
Сейчас я думаю - пусть он привыкнет к ребёнку. Чтобы потом, когда настанет
время, принять участие в его судьбе.
Мне кажется, расстанемся мы друзьями. Во всяком случае, я сделаю для этого всё,
что в моих силах и возможностях.
Не повисну гирей, которая будет взывать к пленительным картинам прошлого.
И уж поверьте... это настоящая правда, скорее истина, которая в отличие от
правд - одна...


Почему это... именно это, написанное... просто так... открывает некую
эпопею?
"Хроники Кити", которые несомненно обретут название иное... но не сейчас...
Позже... позже...
Когда опаленные поцелуями под ветками омелы губы... смогут произнести иные
слова...
Иные, но столь же весомые, как все слова, что произносит женщина...
Способные... убедить... в чём угодно и... кого угодно!



РИНА ФЕЛИКС