Смерть

Ветки дуба кромсали пирог луны.
В казане млечный путь выкипал на осеннюю землю.
Я молчу. Я дышу. Тишине, как сестрице, внемлю.
Кто-то внемлет мне с неба с той стороны.

На костлявых цыпочках незаметно она подошла
Так, что даже вороны не испугались.
Мы с ней где-то уже встречались.
И спросила робко: - Ну как дела?

В голове моей всплыло полсотни рифм.
Но ответ ей промолвить я не решилась.
Мне она постоянно ночами снилась,
А теперь стоит здесь, капюшон надо мною склонив.

Белой изморозью припудрился лес.
И стоит, как невеста на выданье, не шелохнется.
А старуха с косой за мною тихонько смеется.
Может, вспомнила сказку, как кто-то когда-то воскрес?

Замахнула седые пряди за черепок.
Мне казалось, что даже пыль на пальто стряхнула.
Тут коса надо мною, как птица, вспорхнула!
И сказала старуха грозно: - Пора, дружок!

Ну, уж нет. Не сейчас, когда осень раскрыла все тайны.
Когда спицы кустарников по берегам вяжут первый ледок.
Тут я ей говорю: - Ну, какой я тебе дружок?
Лучше сядь, посмотри, как вокруг всё необычайно.

Как в лесу молодой мороз обжимает березку,
И на сорванной ветке снежинками строит дворец.
Тут старуха сложила косу, наконец.
И опять принялась поправлять прическу.

Видно, очень хотела понравиться мне.
Но, увы, пара прядей на черепе выглядят хило.
Да и что предложить она может, кроме могилы?
Только вдруг она тихо присела на мерзлом бревне.

И продолжила я: - Смотри, говорю, родная.
Вон, за тем холмом, где-то в марте я родилась…
Вот такая беседа у нас с ней тогда началась.
Она мне рассказала про то как была молодая.

Мы сидели всю ночь на застывшем бревне.
Запевали печали и радости талым туманом.
Она тихо ушла, на цыпочках, утром рано.
Чтоб, наверное, завтра снова привидеться мне.