Философ Хома

ФИЛОСОФ ХОМА
(по повести Н.В. Гоголя "ВИЙ")

1.
Ударил зычно в колокол язык,
Занятий богословам окончанье.
Для многих - это славный миг
Освобождения от наказанья...

Духовным заведеньем "бурсой"
Не удивить под Киевом округу,
Как только к лету смена курса -
Торговый люд окрест в испуге.

Казённокоштные ученые панове,
Один другого нищ, карман худой,
Простят читатели на бранном слове,
С базара тащут все, бредя домой.

Точнее, кто куда. Предел вакансий,
На заработки… Пеньем в хутора,
На проповеди к храмам в вечера,
И - в поисках любовных пассий...

Из Киева ведет широкий тракт
И группами, пыля, идут босыми
Те бурсаки... Приметный факт -
С сивушным запахом, косыми…

Хороший хутор, если побогаче,
Монетою разжиться - чтоб, едой,
Опять же прихватить чего с собой,
Идя - затем обратно... Не иначе.

2.
Три бурсака. Судьбою так легло:
Халява богослов, известное трепло,
Философ Брут Хома и ритор Горобец
Тиберий, из силы выбились в конец.

Темно в ночи, с дороги сбились,
Бредут... в степи... на огонек,
На счастье - близок хуторок,
К старухе в гости напросились.

Какой ни есть, а все ж ночлег,
Признаться - места не богато,
В хлеву скотина. Бык рогатый.
Для трех... сгодится человек.

Пустила старая с условьем -
В местах их разных разместит,
Философ Брут - едва стоит…
Ему вполне... и хлев коровий,

Готов в мертвецкий сон валиться,
К нему старуха. Вот не спится.
Глаза огнем... Ловить Хому...
- Ты... что, бабуся, не пойму.

Сам в ужасе... Лишился речи.
Старуха - скок ему на плечи...
То, верно, ведьма. Брут решил,
А сам... ногами заспешил...

Бежит, несется... над землей,
Лишь потом град с него катится…
Ну, кабы знать, что так случится,
Ни в жизнь не встали б на постой.

Придя в сознанье, Брут к молитвам,
Какие вспомнил..., все - сойдут…
Слабеет ведьма..., сладил Брут,
Страшнее - не видал он битвы...

Старуху на земь, что есть силы
Хватил и бросил… в пух и прах,
Схватил палено... в тех местах,
Им... и загнал её... в могилу…

В истошных криках, духом вон,
Старуха... молодой девицей
Пред ним успела обратиться,
Последний - издавая стон...

Забыв друзей, себя не помня,
Бурсак стремительнее молний,
От страха в Киев заспешил...
Довольно, хватит, погостил.

3.
Знакомой бурсы белый цвет
И боголепный силуэт...
Его в рассветный час встречает.
Что было – он о том, и знает.

Едва случилось осмотреться
Хоме с дороги, пыль стряхнуть,
Поесть, прилечь, передохнуть,
Но - не успев, переодеться…

Как ректор бурсы вызывает
И сей же час дает приказ –
Хоме отбыть... Не медля час,
На дальний хутор, где страдает

В ночи... побитая девица,
Едва сумела возвратиться.
Богатый сотник призывает
Читать отходные - по ней…

Панычка в муках умирает...
И на одре - о том желает,
Чтоб Брут Хома по ней читал,
Три ночи глаз он не смыкал.

И не нарушить воли чтобы,
Кибитка подана..., стоит…,
А если Брут Хома сбежит
Иль воспротивится у гроба

На службе ночью предстоять,
Нагайкой всей... по рукоять,
Шесть козаков по нем пройдутся,
Что коже табаком свернуться.

Хома решается – служить,
Иначе... и не может быть,
Ему никак не отвертеться.
И... в чистое переодеться

Паны с чубами не дают:
- Ступай, философ. Сотник ждут.
В кибитку прям препровождают,
Надежды на спасенье тают...

- Судьба тебе, философ Брут.
Без вас панычки не помрут,
Сказать себе… лишь успевает,
На хутор дальний отбывает…

4.
Хома пред Сотником стоит
И на распросы отвечает…
Откуда дочка пана знает,
Сама о том не говорит,

На веки вечные уснула…
- Ступай, готовься в караулы.
Философ к гробу, Божий свет!
На голове полена след…

Предчувствия не обманули.
Та, ведьма самая, и есть…
- Печальная для пана весть.
Хома до Сотника, скакнула…

Хотел сказать, да умолчал,
Чтоб день его длиннее стал,
И с тем ушел без объяснений
И философских рассуждений.

Склонилось солнце. Вечереет,
Туман стелится, душу греет…
Бурсак за ужином... Рассказ
Ведет козак. Все без прикрас

О ведьмы-панночки проделках.
С самим лукавым была в сделках,
Всем задавала девка страху…
- Вот крест, чтоб голова на плаху.

В ночи Хому ведут… читать,
И церковь следом запирают,
А сами крестят…, дело знают -
В последний, будто, провожать.

5.
Ну, вот – Хома стоит у гроба…
Нельзя сказать не страшно чтобы,
Но если все ж, молитвы знать,
Бывает – отступает рать…

Философ к клиросу подходит.
Картины всей… не передать,
Молитвы вслух берет читать,
А сам глаза не сводит с гроба,

И мелом чертит белый круг,
Как неожиданно... и вдруг…
Открылась крышка, ведьма встала,
Руками шарит... для начала,

Черты никак не пересечь...
Ничком философ в круге лечь
Заветном тот час успевает,
Все громче голосом читает,

А ведьма пуще, чтоб - лететь,
Вернулась в гроб и в нем по кругу,
Куда быть... большему испугу…
Петух с рассветом начал петь,

Паденьем гробу загреметь...,
В нем ведьма. Чтоб ей околеть,
И крышкой с треском накрывает.
Хома, спасенный... выживает,

Лишь прядь седых ему волос.
На свет выходит… Еле дышит,
Ну, как мол, что? Вопросы слышит,
А сам - мурашками в мороз…

- Да, так... Кой что - було...
Не жив, ни мертв бредет на хутор,
А сердце... камнем замерло...
И на душе так муторно на утро.

6.
Днем спит бурсак и пьет горилку,
Слоняясь, ходит тут... и там,
А взглядом водит по местам -
Прилечь удобней на подстилку,

Чтоб случай верный отыскать,
Сбежать ему..., что только мочи,
Другой... не дожидаясь ночи,
Кому ж, охота - помирать…

Но церберы за ним повсюду,
А канчуками, если... бьют -
То факт, до смерти зашибут,
К тому же срам, и пересуды.

Все ближе вечер. Ночь тиха,
Философ испытанием греха -
Молчит, все больше озабочен.
Признаться - страшно очень...

Замкнулись двери церкви вновь,
Идет к тому, что будет - кровь.
Философ мелом круг... выводит,
А ведьма... снова – хороводит…

И вовсе рядом, смерть близка.
К нему - протянута рука...,
Глаза безумные навстречу,
Молитвы… Утро... недалече.

А ведьма больше гонит жути,
Шлет ветром заклинаний хор,
Проклятья в уши, крик и ор!
Являет всю себя - по сути.

Крик петуха прервал дозор...
И ночь сошла как в преисподню.
Хома - седой… Не благородней
Стал от того, и выпал в створ…

Его в паденье подхватили...,
Философ вовсе стал бессилен.
На хутор к Сотнику в мольбах:
- Помилуй, Бог! Я видел страх.

Кто Ваша панночка – такая?
От роду... знатна, полагаю,
Но только силы нет терпеть…
А Сотник: Ты молись. Не сметь

Ко мне в распрос пускаться,
Тебе осталось ночь стараться,
Смотри, чтоб после не жалеть!
Козачья… хуже смерти плеть…

Иди. С меня – за то награда.
Тебя… назвала дочка "друг"…
Черти свой... окаянный круг,
И службу правь свою как надо!

Хома - бежать… Отловлен силой
И понял…, что не сдобровать…,
Придется крест судьбы принять,
Он в танце… залился горилкой.

7.
Ночь третья в службе роковой.
- Все отслужу! Кричит герой,
Дверь затворили и простились,
И трижды вслед перекрестили.

Едва стоит... философ Брут…
Против молитвы силы – врут,
Опять по кругу мелом водит,
А ведьма пуще сумасбродит,

Все... призывает силы зла...
Погасли свечи. В церкви мгла,
Трясется как сова, хохочет,
Фому сгубить... желает очень.

Опять - молитвы… Сила в них,
Колдунья супротив бессильна.
Из склепов запахов могильный
Как самый страшный явлен миг.

Все - упыри... и вурдалаки...
Сошлись в ночи на зов греха,
Волки..., бесхвостые собаки…
Нет описаний... для стиха.

Хома с последними собрался.
Без сил давно... Не заробеть…
В глаза чтоб смерти не смотреть.
Козак в ночи - не побоялся,

Он службу справит до конца.
На ведьме... - тоже нет лица,
Истратилась в изнеможенье...,
Вдруг, ей является знаменье.

8.
И с криком: «ВИЙ – иди сюда!»
Случилась... страшная беда…
Верховный самый предводитель,
Пришел... родитель-погубитель.

Уж, если есть на свете зло,
То - хуже видом не смогло
Явиться в облике кошмарищ,
Ручищ железных, глаз-пожарищ.

Все стихли разом, обмерли,
Как будто заживо - слегли…
Но ВИЙ Хомы, меж тем, не видит,
Восходом солнце. Не обидит,

Петух готов прокукарекать,
И раньше времени... кумекать
Философ принялся - глазеть,
Чтоб нечисть эту разглядеть,

Почти спасенный человеце…
/В груди живое бьется сердце/.
И просит ВИЙ: «Откройте веки!»
И... в адском образе калеки –

Узрел философа Хому…
Не надо более - тому,
И с тем мистерия свершилась,
И дух Хомы врагу на милость

Сошел... при крике петуха…
Ночь третья в образе греха
С тех пор сюжетом отразилась
Рассказом страшного стиха…

В ту церковь больше ни ногой,
С тех пор стоит, закрыты двери,
На стенах упыри... и звери…
Под паутинной пеленой -

Висят зеленой бахромой,
И память о Хоме… истлела.
Горилку пьют за упокой -
Халява с Горобцом меж делом.

Все поросло бурьяном вечным,
Философ Брут мог жить, конечно,
Так... не читать историй тут.
Хотя, и в сказках… люди врут…


Павел Спивак, 2016 год