Джерри и Гитель, или Вдвоем на качелях...

Джерри и Гитель, или "Вдвоем на качелях"...



Знакомы мы очень давно...
Сначала... знакомство было... телефонным...
Мне порекомендовали почитать, послушать, посмотреть
материалы...
И мне понравилось, а если так, то почему не сказать
человеку, что он на правильном пути...
Набрала номер и... сказала...
Так и завязалась наша теплая дружба...
Живем в разных городах...
Меняем время от времени страну проживания, но разве 
это имеет значение...
Разумеется, кроме его журналистского псевдонима
"Ник", рисую я некоего мужчину... в воображении
своем...
Черты лица размыты, фигура не прорисовывается, но... я
знаю... знаю... что-то подскажет мне - какой он... Ник...
Читаю Гибсона - "Джерри лет тридцать с небольшим; он
очень высокого роста с привлекательной внешностью.
В нем чувствуется скрытая грусть, а под ней - еще глубже
запрятанное озлобление. Одет он скромно, даже
небрежно, но в этой убогой обстановке его костюм
кажется почти изысканным".
Мой телефонный знакомец может быть ТАКИМ, если,
разумеется, купировать "запрятанное озлобление".
Чего-чего, а этого в нем не было... озлобления...
Ни тайного... ни явного...
Такой нежности и доброжелательности приходится лишь
удивляться...
В наше время... в нашу эпоху... эпоху диких перемен...
времени куплипродажи всего и вся...
Нежность и доброжелательность...
И качества эти не сыграешь... не выдашь за свои, ими не
обладая...
Это можно при знакомстве мимолетном, но при
длительном... любое "шило" вылезет из мешка...
Вылезет... не сомневайтесь...
Ник обожает читать Маяковского... и так это у него
получается, что даже те, кто не очарован поэтом -
очаруются...
А "его" Цветаева?
И так он меня "поддел" всеми этими "штучками" своими,
что...
Да... стала я себе его представлять и мысленно звать
Джерри...
Особенно, если, как Гитель, облачалась в
"пестротканную" юбку и свитер...
Не забывая и о худобе, и о нервозности своей, лишь
лишая себя грубости (как его - озлобления)... на
основаниях законных, так как этим качеством не
обладала.
А потом... много позже...
Как я смеялась, когда в Лондоне он помогал мне
"сочинять" туалет, кружась вместе со мной у манекена...
И вновь вспомнила я гибсоновское - "...по пути
останавливается перед манекеном и критически
оглядывает наколотый на нем кричаще яркий лиф.
Несколько секунд стоит неподвижно, потом свободной
рукой откалывает ворот и прикрепляет его по-новому".
Ну, что за мистика!
Естественно, я никогда не скажу Нику, что мысленно
зову его Джерри, так как Ник совершенно не вписывается
в абрис созданный моим воображением...
Вот сейчас я смеюсь... представляю девушек, которые
подходят к фанерному трафарету на пляже и втискивают
себя в его контуры...
Моего Ника невозможно представить себе в такой вот...
роли...
Ник... он такой один...
Мы говорим... снова говорим по телефону...
Трубка влажнеет в руке... от смеха, который рвется
навстречу шуткам мужчины...
А потом...
Ты знаешь (говорит), я был в Молодежном театре...
Играли пьесу Гибсона "Вдвоем на качелях", а в перерыве
читали стихи.
Актеры от семнадцати до двадцати пяти...
Но... ТАК играли... с такой отдачей...
И... мне показалось... ты похожа на Гитель...
Я сжимаю трубку в руке... и уже не знаю - смеяться над
такими потрясающими совпадениями, или плакать от
умиления...
Я улыбаюсь... улыбаюсь счастливой улыбкой...
Счастливой, потому что наша "пьеса-дружба" будет иметь
именно такое завершение... СЧАСТЛИВОЕ...
И надеюсь, что занавес над нашими судьбами еще долго
будет взвиваться, приглашая нас на поклон...



РИНА ФЕЛИКС